Такъ я это чувствую теперь по отношенію той работы, которую мн слдуетъ избрать. И такъ какъ мн хочется быть свободнымъ, то я и жду яснаго указанія несвободнаго пути. Разумется, какъ и во всемъ, дьяволъ караулитъ насъ на всхь перекресткахъ, и можно ошибиться. Но я хочу сказать, что я только этимъ могу объяснить теперешнее свое невольное бездйствіе при сильнйшемъ желаніи не потратить даромъ даваемые мн пока пославшимъ меня послдніе дни, при привычк необходимости работать, чтобы не чувствовать слишкомъ мучительно ложь окружающей меня и моей жизни, и при той привлекательности для меня всхъ зовущихъ меня къ себе темъ работы.

Вы знаете вроятно, что Маша и Лева ухали въ Самару. Мы же съ Таней демъ завтра, 21, въ Бгичевку, гд пробудемъ около недли. Тамъ вс разъхались, а помощь продолжается, и я боюсь, что тамъ путаница. Надо быть тамъ и постараться довести до конца это мучительное и соблазнительное дло. Слышу, что у васъ, т. е Галя и маленькій здоровы. Очень радуюсь. Но очень, очень жалю милаго Аполлова, к[отораго] мн такъ досадно и больно, что не удалось увидать въ Москв.

Передайте мой привтъ Ив[ану] Михайлов[ичу].

Л. Толстой.

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан в ТЕ 1913, стр. 102—103 и Б, III. Гиз, стр. 207. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «№ 331». Число 331 исправлено на 332.

1 Абзац редактора.

2 T. Л. Толстая в письме от 17 мая 1893 г. писала Черткову о настроении Толстого после окончания «Царства Божия»: «Папа кончил свою книгу и послал конец Евгению Ивановичу в Москву. Он точно осиротел без этой привычной работы и без Маши, которая с Левой поехала в Самару» (AЧ).

3 Абзац редактора.

1893 г. Мая 21. Я. П.

Сейчасъ получилъ ваше письмо, а вчера отправилъ свое. Какъ мн грустно за Аполлова и Барыкову.1 Очень грустно. Такіе близкіе дорогіе люди. Аполлову я напишу, если успю, сейчасъ, а Барыковой, к[оторую] я знаю съ двухъ сторонъ, и съ вашей, и со стороны Юнге,2 ея и моей троюродной сестры, скажите, пожалуйста, отъ меня, что она мн много дала добраго, поддерживающаго, бодрящаго3 Напишите отъ нея и о ней.

Л. Т.

Рукопись исповди4 должна быть у Попова. Если нтъ, то я сыщу ее и пришлю.

Не успю написать толкомъ Аполлову и посылаю это, какъ есть. Даромъ написалъ.

Мы сейчасъ демъ съ Таней въ Бгичевку.5

Успю я или не успю написать Аполлову, а зовите его и посылайте къ намъ на кумысъ, туда, гд теперь Маша и Лева.6 Непремнно посылайте. Я даже мечтаю самъ похать туда.

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан в ТЕ 1913 г., стр. 103. На подлиннике черным карандашом рукой Черткова надпись: «Я. П. 21 мая 93 № 333». Число 333 переделано из 332. Датировка Черткова подтверждается словами Толстого в комментируемом письме: «мы сейчас едем с Таней в Бегичевку» — Л. Н. и Т. Л. Толстые уехали в Бегичевку 21 мая.

Толстой отвечает на письмо от 16 мая, в котором Чертков писал: «Дорогой Лев Николаевич, спасибо вам за ваши два добрые письма, одно по почте, другое с Трегубовым. Не могу сейчас писать вам обстоятельно, потому что уже поздно, а завтра рано уезжаю в Новороссийск к Барыковой, которая, кажется, при смерти. Вероятно буду в отсутствии около недели. Сейчас пишу только для того, чтобы вы знали, что мы живы. Гале гораздо лучше. Аполлов уехал к себе на родину в Костромскую губ., как он думает, месяца на два. Но он очень плох. Доктор признал начало чахотки и расстройство кишечника. Ему было бы хорошо съездить на кумыс, но трудно его уговорить. Пожалуйста напишите мне, есть ли какая-нибудь возможность ему попить кумыс в Самарском имении, принадлежащем вашей семье? Он, я думаю, скорее согласился бы поехать туда, чем в кумысное заведение. Главное же то, что он душевно как-то очень ослаб. Верит в медицину, опустился духом с тех пор, как доктор сказал ему, что у него начало туберкулеза, следит за своей температурой (у него ежедневная лихорадка) и то воображает, что он не поправится, то утверждает, что совсем здоров; стал раздражителен и т. п. Вследствие отсутствия энергии и ровности духа ему, конечно, хуже. Я уверен, что душевно и духовно ободрительное письмо от вас ему очень помогло бы в этом отношении. Это для его здоровья важнее всяких лекарств и лечений. Если будете писать, то адресуйте на мое имя для передачи ему. — Вчера я вернулся от Русанова из Воронежа, где пробыл день, чтобы взять у него его работу над сводом ваших мыслей. Здоровье его всё также. Духом он бодр и полон вами. Они теперь поехали в деревню.

— Ну пока до следующего письма. — (Если будете писать Аполлову, го коснитесь известных вам его писаний; это его ободрит.) — Пожалуйста, пришлите мне его «Исповедь», которая не была мне возвращена: она мне нужна. Если же она осталась в Москве, то поручите Ивану Ивановичу взять ее у того, кому вы ее дали, и выслать мне».

1 Резкое ухудшение в состоянии здоровья больных. туберкулезом А. И. Аполлова и А. П. Барыковой, о котором писал Толстому Чертков, закончилось смертью обоих больных: А. П. Барыкова умерла 31 мая, а А. И. Аполлов в начале августа 1893 года.

2 Екатерина Федоровна Юнге (1843—1913) — троюродная сестра Толстого, дочь гр. Федора Петровича Толстого, вице-президента Академии художеств, жена врача Э. А. Юнге, художница. Автор книги «Воспоминания Е. Ф. Юнге», изд. «Сфинкс», М. 1914. О ней см. т. 63, стр. 324.

3 А. П. Барыкова (о ней см. примечания к письму 190 (т. 86) и к п. 267) была дочерью сестры Е. Ф. Юнге Марии Федоровны Каменской и приходилась таким образом не троюродной сестрой, а племянницей» E. Ф. Юнге и находилась в отдаленном родстве с Толстым. О личном знакомстве А. П. Барыковой с Толстым сведений не имеется, и вероятно Толстой имеет в виду литературную работу Л. П. Барыковой и, в частности, ее сотрудничество в издательстве «Посредник».