Начинающийся за парком Старый город освещен плохо. Плотные тучи нависли над высокими, тесно стоящими зданиями, цепляющимися за скалу. Из открытых окон льется мерцающий свет — свет толстых свечей, которые делаются из животного жира. Это все, что жители Старого города могут использовать для освещения своих домов. У них нет электричества — лишь свет газовых фонарей на главных улицах, тусклый из-за плотного росистого тумана, поднимающегося над землей.

Фейри бывают в Старом городе намного чаще, чем в других местах Эдинбурга. Между зданиями так много скрытых и тесных двориков, куда они могут завлекать свои жертвы. Когда тела наконец-то обнаруживают, власти не задумываются над этим. Здесь многие люди умирают от болезней. Убийства фейри почти всегда объясняют чумой, легко распространяющейся по грязным, перенаселенным кварталам. Власти не обращают внимания на рассказы жителей о злых духах, фейри и проклятиях, считая их отсталыми и суеверными. Но меня не обманешь.

Я пересекаю Норт-бридж, который соединяет Новый город и Старый. Единичный бессвязный вскрик отражается эхом откуда-то из лабиринта Старого города. На Центральной улице несколько пьяных блуждают по брусчатке. Джентльмен, одетый в слишком большое для него пальто, сидит под фонарем и поет.

Я прохожу вдоль каменного строения, чтобы не встретиться с ними, и направляюсь к Хай-Кирк. Дождевые тучи нависают достаточно низко, чтобы закрыть верхнюю часть собора и стоящего передо мной здания. Глухой звук шагов эхом разносится по пустой улице.

Затем я чувствую ее — резкую силу фейри, которую еще не могу опознать. Я улыбаюсь. Моя первая жертва этой ночью. Мне остается только мечтать, чтобы ею была baobhan s`ith.

Фейри будет следовать за мной, пока не найдет идеальное место для атаки. Они любят охоту, которая олицетворяет силу, контроль и господство. Потом они понимают, что я не добыча. Я хищник.

Я собираюсь повернуть обратно к садам, когда меня настигает полноценный вкус силы фейри. Я опускаю голову и недолго наслаждаюсь ощущением.

Мед, грязь и чистая природа, тысяча оттенков вкуса, которые тяжело описать. Вкус дикой свободы — от ветра в моих волосах, от бега, от того, как ноги ступают по мягкой земле. Море в туманном утре, песок и вода у моих ног. Вкус, порождающий образы, которые кажутся живыми и значительными.

Из всех фейри, что я встречала, только один обладает этой особенностью.

Прежде чем вкус успевает усилиться, я бросаюсь в спринт в сторону замка. Дыхание вырывается сильными, быстрыми рывками.

Я улыбаюсь и заскакиваю в узкий переулок. Стены окружают меня, кислый запах земли и камней усиливается. Я ничего не вижу, слышу только биение сердца и звук своих шагов, но это мало что значит. Я запомнила бесконечные ступени, повороты и проходы Старого города.

Еще один узкий переулок, этот ведет в подземелья под городом, под домами. Я задеваю плечами стены, но не сбавляю темпа. Я считаю, пока не приближаюсь к уклону, — один… два… три… четыре… пять — и бегу по каменным ступеням. Еще два резких поворота, и я выскакиваю из подземелья. Газовые фонари освещают темную дорогу. Я подбегаю к следующему маленькому дворику.

Он достаточно тесный, чтобы опереться ногами о стену и легко забраться по проходу до самого верха.

И я жду.

Спустя дюжину быстрых ударов сердца высокая, скрытая тенью фигура появляется у входа. Фейри останавливается подо мной, его тело замирает. Он дышит едва слышно, совершенно не запыхавшись от нашей гонки, и двигается вперед медленно, бесшумно.

Удерживая вес тела на руках, я отталкиваюсь ногами от стен и бросаюсь на него.

«Попался, Киаран МакКей!»

Киаран пораженно вздрагивает, когда мое предплечье оказывается у него под подбородком, сильно придавливая шею, единственное уязвимое место на его теле.

— Сдавайся, — говорю я.

Но Киаран молниеносно разворачивается и впечатывает меня в землю. Воздух со свистом покидает мои легкие.

«Это больно, черт возьми!»

— Ублюдок.

Я поднимаю ногу и бью сапогом в его коленную чашечку. Слышится громкий треск, но он даже не шипит от боли. Он улыбается.

О айе, он, как и я, наслаждается этим! Я не собираюсь проигрывать или уступать ему, если этого можно избежать. Иногда мы деремся, пока у меня не пойдет кровь, пока мое тело не начнет болеть и дрожать, а на его коже я не смогу оставить даже синяка. У меня еще не получилось победить Киарана, но это лишь подстегивает меня.

Я сажусь на корточки и тянусь к скин ду у пояса. Я прыгаю на него, вскинув лезвие. Он с легкостью блокирует атаку, хватает меня за ворот плаща и впечатывает лицом в стену.