Михальянц не подвел. Наутро в газете я обнаружила маленькую заметку о том, что сегодня вечером в клубе «Амнезия» состоится VIP-вечеринка с участием звезды мирового масштаба Юлианы Ульяновой. Сообщалось также, что официальная часть — презентация книги «Секрет покорения мира», — будет продолжена массовым гулянием в скверике возле клуба, где будет организован фуршет и грандиозный, самый потрясающий, беспрецендентный по своим масштабам фейерверк в честь звезды.

Вот на этот-то фейерверк мы и сделали с Бэлкой ставку. Народу на такое мероприятие должно набиться немеренно. Шум, гам, грохот — идеальные условия для того, чтобы молоточник попытался доделать свое черное дело в отношении Юлианы Ульяновой.

Оставалось только надеяться, что самая читаемая в городе газета попадет ему в руки. Шансов на это было…

Черт его знает, сколько на это было шансов. Ведь узнал же он как-то о визите в город звезды, значит прессу читает. Во всяком случае, другого способа выманить его на свет божий я не видела.

Кроме этого сообщения, на первой полосе «Болтушки» красовались и фотографии голой Шаровой, но все они были на удивление целомудренные: то она стояла полубочком, скромно потупив глазки, то обняла себя за плечи так, словно жутко стеснялась, а то и вовсе это был портретный снимок в удачном ракурсе. В общем, выглядела она милой девочкой, надумавшей пошалить. Подпись также поражала своей деликатностью: «Самая прелестная хозяйка самых модных в городе клубов!».

Хмыкнув, я спрятала «Болтушку» в сумку. Главное, чтобы ее не увидел Бизон. Иначе он обо всем догадается, и операции «Подсадная Бэлка» просто не состоится.

Я видела — Бизя на грани срыва. Если он не лежал на диване, уставившись в потолок, то стоял у окна и смотрел вдаль, на море. При этом на скулах у него играли желваки, а я точно знала: если у мужика на скулах заходили ходуном эти штуки — последствия могут быть самые непредсказуемые.

О том, чтобы идти сдаваться, он разговора больше не заводил, но я чувствовала, я понимала, что он может сделать это в любую минуту. Я даже отчетливо, с замиранием сердца, представляла себе этот момент: он развернется от окна, или резко встанет с дивана, оденет джинсы, рубашку, пригладит пятерней волосы и молча уйдет, хлопнув дверью. Или нет, не молча. Он подойдет ко мне, возьмет меня за подбородок, заглянет в глаза и скажет: «Прости, Элка. Я больше так жить не могу».

И никто не сможет его убедить еще немного, чуть-чуть подождать. Ни я. Ни Сазон. Никто. Его бесполезно будет просить, умолять, потому что, если Бизя что-то решит, с этим решением лучше смириться, чем биться лбом о бетонную стенку.

Только бы он продержался еще денек! Только бы у нас с Бэлкой все получилось.

Второго его ареста я не переживу. Я стала покладистой, как домашняя клуша. Елейной, как истосковавшаяся по мужскому вниманию старая дева. Кажется, я перегнула палку, потому что сегодня утром Бизя меня спросил:

— Беда, что ты задумала?

— Я?! Ничего, — испугалась я. — Жду, когда Гавичер что-нибудь для нас накопает.

— Нет, по-моему, ты что-то задумала, — пробормотал он и снова уставился в синюю даль за окном, туда, где небо сливается с морем и кажется, что весь космос у тебя на ладони.

Убедившись, что Михальянц не подвел, я помчалась домой. Домом я в последнее время стала называть особняк напротив банка «Морской».

Не заглянув к Бизону, я поднялась на третий этаж, оттуда по узкой лестнице выше — к месту добровольного заточения Юлианы.

Толкнув дверь, я обнаружила, что она заперта изнутри. Я вежливо попинала ее, но не получила никакого ответа. Тогда я пнула дверь так, чтобы стало понятно, что я никуда не уйду, пока мне не откроют.

В «светелке» панически кто-то забегал, что-то забормотал, захихикал, наконец, замок защелкнул и мне навстречу выскочил… взлохмаченный Мальцев.

От удивления я громко икнула.

— Ой, доча, привет! — пробормотал Мальцев и скатился по лестнице вниз, на ходу застегивая ширинку светлых брючат.

Я еще раз икнула. Никогда Мальцев не называл меня «дочей», только Эллой, Эллочкой, Элюсей, на худой конец Элкой.

Икота привязалась, как осенняя муха. Я глубоко вздохнула, задержала дыхание, взяла себя в руки и зашла в «светелку» под куполом.

Юлиана не сочла нужным ни одеться, ни встать с кровати. Она сидела среди сбившихся простыней и подушек, и, улыбаясь, жмурилась, как сытая кошка на солнце. Похоже, Мальцев находился в отличной форме. Или, в отличной форме находился его кошелек?..

— Я рада, что вы не скучаете, — поприветствовала я Юлиану.

— Долго мне еще тут находиться? — лениво поинтересовалась звезда.

— Мне нужно ваша шляпа, — проигнорировала я ее вопрос. — Та, которая смахивает на клумбу, и… какое-нибудь самое нелепое платье.

— Какое платье? — нахмурилась Юлиана.

— Красивое! — поправилась я. Не стоит ее сейчас злить.

Звезда безропотно встала и, прикрываясь простынкой, потопала к чемодану. Порывшись в нем, она бросила в мою сторону что-то безумно алое, а следом — ту самую шляпу, в которой она прилетела, и в которой ее в первый день запечатлели фотографы всех городских газет. Схватив добычу, я, не прощаясь, умчалась.