«Дорогая Кларри!

Я лежу в госпитале с нелепым повреждением ноги, но Вы не волнуйтесь: скоро, я уверен, со мной все будет в порядке. Неприятность заключается только в том, что я позже вернусь домой, так что, боюсь, Вам придется немного подождать с шампанским.

Пока я тут лежал без дела, у меня было время обо всем подумать. Мне нужно кое в чем Вам признаться, и теперь мне легче это сделать. Так, на всякий случай. Я был не вполне откровенен с Вами в том, что касается покупки чайной и всей правды о компании “Стэйбл трейдинг”. Она была учреждена с помощью одного моего друга — нет, пожалуй, Вашего друга.

Но, милая, Кларри, этот человек за последние месяцы стал и моим хорошим другом, одним из лучших, какие у меня только были в жизни. Когда я рассказал ему о Ваших проблемах, именно он собрал средства для того, чтобы выкупить “Чайную Герберта”, поскольку добыть такую сумму в столь короткий срок под силу только ему — у меня не было в наличии таких денег. Но он настоял на том, чтобы я не говорил Вам об этом, по причине недоразумений, которые были между вами в прошлом. Он опасался того, что Вас это может обидеть и Вы будете считать себя ему обязанной. Он все подготовил перед самым своим отъездом и купил чайную на Ваше имя, с тем, чтобы Вы ни от кого не зависели и, что бы ни случилось, всегда имели средства к существованию.

Он бы очень рассердился, если бы узнал, что я рассказал Вам об этом, но, как мне кажется, будет лучше, если Вы будете об этом знать — хотя бы для того, чтобы Вы смогли пересмотреть свое предвзятое отношение к моему надежному другу.

Кларри, Вы простите мне то, что я ввел Вас в заблуждение? Я на это надеюсь. Я знаю, когда мы увидимся, это будет такая радостная минута, что Вы не сможете долго на меня сердиться. Как бы я хотел, чтобы со мной здесь были Вы вместо суровой медсестры, которая запрещает мне петь после того, как она погасит свет!

Вы, должно быть, уже догадались, что друг, о котором я говорю, — Уэсли Робсон. Я надеюсь, что со временем Вы сможете преодолеть предубеждение, возникшее после трагической смерти Вашего отца. В жизни часто бывает так, что мы хотели бы, чтобы некоторые вещи в прошлом были сделаны нами по-другому. Я знаю, что Уэсли сильно сожалеет о своем поведении, когда он только появился в Индии. Он относится к Вам с глубоким уважением и, я уверен, с большой симпатией. Иначе зачем бы он постоянно расспрашивал меня о Вас? Было бы замечательно, если бы к тому времени, когда я вернусь, вы стали друзьями.

Кларри, как же я жду этого дня! Не могу думать ни о чем другом, кроме возвращения домой, в Ньюкасл, к Вам и всем родным и друзьям. А пока шлю всем вам свой горячий привет.

С любовью, Уилл».

Сжимая письмо, Кларри тихо застонала. Милый, дорогой Уилл! Она словно получила весточку с того света. Эти полные любви слова возродили в ее памяти образ ее неугомонного пасынка. И какие слова! Оказывается, это Уэсли, а не Уилл, спас ее чайную от разорения, это он не дал ей разувериться в жизни. Ведь если бы она снова лишилась дома в такое время, у нее опустились бы руки. Если бы она знала об этом раньше, она не нападала бы так яростно на Уэсли, не наговорила бы ему таких обидных слов.

— Итак? — спросила Вэрити, взволнованно улыбаясь.

— Вы об этом знали?

Вэрити залилась краской.

— Естественно, мы ведь должны были разобрать вещи Уилла.

Пораженная этим открытием, Кларри вспыхнула от гнева.

— Я молила Берти дать мне хоть что-то на память об Уилле, а у вас не достало порядочности отдать написанное мне письмо, его последнее письмо!

— Прошу прощения. Мы были не правы, сейчас я это понимаю, — забормотала Вэрити. — Но я считала, что рано или поздно вы все равно обо всем узнаете. Я не поверю, что Уэсли Робсон смог бы противиться соблазну рассказать вам о своем великодушном поступке. Тем более что он недавно был здесь, улаживал дела перед отъездом за границу.

Кларри пристально посмотрела на нее.

— Вы и у него просили деньги?

— Да, ведь он мой родственник, — ответила Вэрити. — Мы решили, что если он выручил вас, постороннего человека, то почему бы ему не сделать то же самое и для нас.

— Но он не удовлетворил вашей просьбы?

В глазах Вэрити заблестели слезы.

— Уэсли был очень груб. Он сказал Берти, чтобы он вел себя по-мужски и нашел себе настоящую работу. Как будто мой муж простой работяга.

Кларри живо представила себе презрительный взгляд Уэсли, когда он это говорил.

— Берти знает о том, что вы здесь? — спросила она.

Вэрити утвердительно кивнула. Кларри не смогла скрыть отвращение.

— Он побоялся прийти сам, послал жену выпрашивать деньги для него.

— Кларри, — жалобно заговорила Вэрити, — вы должны выручить Берти ради двойняшек. Пожалуйста!

Кларри едва сдерживала злые слова. И это говорила та самая женщина, которая насмехалась над ней и унижала ее в Саммерхилле! Вэрити подвергала ее гонениям за брак с Гербертом и не возражала, когда Берти отнимал у нее с таким трудом созданный ею бизнес. А теперь она униженно молит о финансовой помощи, ожидая, что Кларри бросит им спасательный круг. Кларри вдруг захлестнула жажда мести. Как же приятно наконец получить власть над этой отвратительной парочкой!