Признаться, сколько ни пробовал я, не получается у меня мизинец вот так вот хитро скрутить. Как это удается самим Молотобойцем, ума не приложу. Особенные люди.

Проходя мимо стойки, Архипыч сделал заказ, после чего с грациозной развязностью стареющего вояки прошагал к моему столику, сел напротив и пробасил:

– Здорово, дракон.

И тут же слямзил с моей тарелки ломоть хлеба.

– Здоровее видали, – шутейно отозвался я, не переставая рубить отбивную. – Пообедать зарулил?

Архипыч сначала густо намазал хлеб горчицей, сунул в рот, зачавкал, ни разу не поморщась, только тогда ответил:

– Позавтракать.

– Такая же фигня, – кивнул я. – В пять лег, проспал все на свете, пришлось завтрак себе простить.

Сразу после этих слов я насадил на вилку кусок мяса, сунул в рот и закрыл глаза от удовольствия – телятина была свежая, сочная и вкусная до остервенения. Когда глаза открыл, увидел, что Архипыч смотрит на меня с откровенной завистью. Впрочем, ждать ему пришлось не слишком долго, вскоре Крепыш притащил цыпленка гриль, два моченых яблока и запотевший графин с водкой. Выставил все это дело на стол и, забирая пустой стакан, обратился ко мне хриплым, вечно простуженным, голосом:

– Еще налить, Егор?

– Спасибо, Кеша, пас, – отказался я. – Поработать собираюсь.

Услышав эти мои несерьезные слова, кондотьер саркастически хмыкнул и, огладив красиво седеющую бороду, попросил:

– А принеси-ка ты нам, друг Иннокентий, на всякий случай еще одну чарку.

Сказал и тут же стал рвать принесенного цыпленка на части. Причем так яростно, как будто это был его личный кровный враг. Как будто пращур цыпленка когда-то больно клюнул его в темя и та давняя обида до сих пор бьется в сердце, требуя отмщения.

Шумно поедая несчастную птицу, Молотобоец нашел момент, чтобы спросить:

– Как дела, дракон?

– Лучше, чем у белочки, – ответил я, тоже не прекращая жевать.

– У какой белочки? – не понял Архипыч.

Я объяснил:

– У той, которую Александр Сергеевич изумруды грызть заставил.

– А-а… – Молотобоец ухмыльнулся уголком рта, но в следующую секунду лицо его вновь стало серьезным. – А я слышал, будто проблемы у тебя, дракон.

– Ложь наглая.

– Ложь, говоришь? Ну-ну. А вот…

В этот момент Кеша принес запрошенную стопку, и Архипыч замолчал, но когда бармен вернулся к стойке, продолжил:

– А вот намедни человечек один здесь неподалеку паука здоровенного и преужасного видел. Тот паук, размером с лошадь, среди дня белого птицей черной закусывал. Что на это скажешь?

Я пожал плечами:

– А что тут сказать? Пить надо меньше.

– Золотые слова, – согласился со мной Архипыч, после чего разлил водку по рюмкам и предложил: – Употребим?

– Ну если не зло, то давай, – согласился я.

Он поднял рюмку:

– За Силу!

– За справедливую Силу! – поднял и я.

Мы звонко чокнулись и выпили.

– Значит, нет проблем? – закусив горькое кислым, продолжил пытать меня Архипыч.

– Нет, – артачился я, уже сообразив, что кондотьер заявился в кабак не просто так, а по мою душу. – Никаких, Серега, проблем. Все как обычно: на небо поглядываю, по земле пошариваю.

– Это хорошо, когда проблем нет.

Сказал вроде беспечно, а сам до того напрягся, что на лбу стала заметна глубокая вертикальная морщина.

Я не выдержал, бросил вилку на стол, откинулся на спинку стула и сказал с обидой:

– Ну чего ты, Серега, мне аппетит портишь? Чего меня мучишь? Зачем допрос устроил? Знаешь же, что не положено вам вмешиваться в ход Охоты.

– Это да, не положено, – был вынужден согласиться кондотьер. – Что не положено, то не положено.

– Так чего тогда?

– Не положено-то не положено, да только иногда на неположенное и положить можно. Бывают случаи.

Несколько опешив от этих его крамольных слов, я поинтересовался:

– Это что же за случаи такие?

– Есть, Егор, такие вещи, ради которых можно дышло повернуть. Не много их, но они есть. Дружба, к примеру.

Я замахал руками:

– На фиг, на фиг! Не надо мне таких жертв. Сам справлюсь. Раньше справлялся и сейчас справлюсь.