Семен Мастак – как раз такое бесхозное чучелко.

Сотворил его лет тридцать назад старик Самуилов Аль Самуил Ибн Самуилович – главный колдун 2-го поселка энергетиков. Сотворил, а сам куда-то сгинул. Говорят, вышел как-то раз на балкон поутру зарядку сделать, а жена через пять минут выглянула. – что за ересь? – нету старого горбуна. Только тапочки, подтяжки и гантели лежат. Что, куда – неизвестно. И с той поры как ушел Аль Самуил Ибн Самуилович, управы найти на Сеню нет никакой возможности. Даже у молотобойцев и у тех руки опускаются. Поймают другой раз, по голове примерно настучат, а он назавтра вновь грабит и насильничает. Пробовали магией усмирить, но что магия тому, у кого души нет? Щекотка. Остается только убить. Это, в принципе, возможно, но прежде нужно дождаться, когда он сам кого-нибудь убьет. Только тогда можно будет стереть букву «Е» в магическом слове ЕМЕТ, начертанном у него на макушке. А до этого – нельзя. Глупый, конечно, закон. Однако, как говорится, закон глуп, но он закон. К тому же надо принимать во внимание, что голем не просился в этот мир из небытия. Насильно притащили. И опять же забывать нельзя: зло творит он не со зла. Какое может быть зло-добро у того, у кого души нет? Не со зла буянит, от бездушия. Сомнительное, конечно, смягчающее обстоятельство, но все же.

Неожиданно быстро очухавшийся Мастак тоже меня опознал.

– Ах ты, гадье патлатое! – заорал он и вновь попытался огреть меня битой.

Увернувшись, я – ндыщ! – врезал ему ногой по челюсти. От души врезал. Было за что.

Подобрал отлетевшую биту (и откуда они только берутся в нашей неритмичной стране?), дождался, когда соберёт мутные гляделки в кучу, и поинтересовался:

– Как? Успокоился?

– Ах ты… – рванулся он было снова, но увидел, что я замахнулся его же оружием, и сдержал порыв.

– Ты чего, гопата ушастая, творишь? – спросил я.

– А ты, тля, чего? – задал он встречный вопрос и показал на покореженный зад своей тачки.

– А не фиг, – огрызнулся я.

Голем подскочил к машине, провел рукой по вмятине, взвыл от обиды и, обернувшись ко мне, заверещал:

– Ну ты, дракон, попал! Ну, тля, ты попал!

Я включил дурака:

– Куда попал?

– На бабки ты, дракон клепаный, попал.

– Ты что же, гопата ушастая, думаешь, ремонт оплачу?

– А то, тля.

– А ху-ху не хо-хо?

– Заплатишь, тля.

– Скорее ты мне.

– Ты, тля.

– Гаишников вызовем?

Голем, вспомнив велосипедиста, подавился заготовленной фразой, но уже через секунду гордо заявил:

– Грязь танков не боится.

Однако настаивать не стал.

А мне между тем в голову пришла забавная идея.

– Слышь, Сеня, – предложил я, – а давай как реальные пацаны: встанем в линию, два свистка в зенит и по газам. Я тебя сделаю – ты платишь. Ты меня сделаешь – я плачу. Слабо?

– Где, тля? – сразу загорелся голем. – Здесь?

Я покрутил пальцем у виска.

– Дурак, что ли?

– А тогда где, тля?

– Поворот на Бургазай знаешь?

– А то, тля.

– Вот от него и до упора. Кто шлагбаум первым поцелует, тот и король. Ага?

– Не вопрос, тля.

Через пятнадцать минут мы уже стояли на старте.

Он показал мне правую руку от сгиба и выше, я ему – средний палец в полный рост, и погнали.

Дорога к Бургазаю меня приятно удивила свежеуложенным асфальтом. Видимо, новые богатые, массово скупающие участки в поселке, озаботились и скинулись на благое дело. Правда, дорожные работы были еще не завершены, оттого-то и вышло у нас с Мастаком все так забавно.

Там, где заканчивался асфальт и начинался грунт, с одной стороны стоял на дороге грейдер, а с другой – бульдозер, и щель между ними была такая, что принять могла только одного. Шансы имели оба, шли буквально нос в нос (я по правильной полосе, он – по встречной), но, увидев эти брошенные на ночь машины, мой соперник прибавил и стал уходить. Сначала на полкорпуса, потом на две трети. Как ни крути, тачка у него была порезвее. Зато моя – ха! – тяжелее. И я, недолго думая, забил его, как мамонт тузика. Выжал до упора, нагнал, тупо бортанул и проскользнул между Сциллой и Харибдой первым.

Остановившись метров через сорок, я первым делом закурил и только затем потянулся к мобильнику, который звонил, не переставая, уже минуты две.

– У тебя чего там? – спросил Ашгарр.

– У меня тут лес кругом, луна как юбилейный рубль и кабыздохи заходятся.

– Какие еще кабыздохи?

– Дачные, какие еще.

– Ты что, за городом?

– Ага.

– А что Инспектор? Как там наша штучка?

– Штучка на месте. Инспектор отработал, отдыхает. Просил передать тебе, что Ночь Знаний – не Ночь Знаний, а Книга – не Книга, а трамвай.

– Чего городишь? Какой трамвай?

– Помнишь, ты на днях мне Замятина читал. Про трамвай, который вез дракона вон из человеческого мира.

– Ну. Помню.

– Оказывается, Книга – это и есть тот самый трамвай, на котором мы однажды укатим домой.

– Не понял ни черта.

– Приеду – объясню. Еще вопрос есть?

– Есть. Подскажи рифму на слово «имен».

– Семен.

– Какой еще Семен?

– Какой хочешь. Например, Семен Мастак. Гопник глиняный.