Лично я так думаю: понятия эти хоть и немудреные, но отнюдь не примитивные! Ведь человек эту естественную систему эстетических координат взращивает в своей душе не год, не два, а с самого детства. Взращивает и лелеет. И усердно питает ее сокровенность мимолетными впечатлениями. Какой только ерундовины, какого только пустяшного пустячка в том удобрении нет. Много там чего. Все-все, что однажды ненароком торкнуло. Поэтому когда человек тихо и без придыхания говорит «красиво», это не значит, что у него в душе ничего не происходит. Возможно, у него там в это время буря бушует. Даже очень возможно.

А знатоки искусства на зарплате корчат из себя фиг знает кого и над нормальными людьми потешаются. Если и не пальцем тычут, то многозначительно переглядываются да в сторонку хихикают. А у самих-то взамен что предъявить? Что? Пустота одна. Пусть и обернутая в блестящие фантики, но пустота. Зато в простоте слова не скажут. Нарисует шут гороховый какой-нибудь там черный квадрат, а эти уже всякую ересь несут. Рады стараться. Типа: «Если исходить из того, что всеобщей категорией, обозначающей какое угодно содержание картины, есть категория Бытия, то черный квадрат можно истолковать как символ Ничто или Инобытия. Автор через отрицание исторического Бытия идет к Ничто и от него к Инобытию нового мира, в котором уже нет раздражающей органики».

Зачем пурги-то столько? Нет чтоб по-честному сказать, вот, мол, граждане-покупатели, предлагается вам пятно. И ничего в нем, в этом пятне, хорошего нет, помимо того, что стоит оно тысячу тонн американских денег.

Хотя бы так.

На самом деле не пятно, конечно, стоит тысячу тонн американских денег, а его пафосное истолкование.

Но все же.

Только нет, не хотят по-честному. Да и зачем это им? Мальчик-то, который мог сказать, что король голый, вырос, написал бестселлер «Моими устами», разбогател, обуржуазился и стал вести кулинарное шоу на телевидении. И некому теперь сказать, что черное квадратное пятно – это всего лишь черное квадратное пятно. Лишь пятно. Все остальное – трещинки на холсте, в которые проваливаются смыслы.

– Полагаю, тату хочешь, – отсмеявшись, сказал Доктор.

И не успел я возразить, как его уже понесло:

– Раз хочешь – значит, зафигачу. Нет проблем. Все на высшем уровне сделаю. – Он еще раз похлопал меня по плечу. – Ты, чувак, в правильное место пришел. Машинка у меня не какая-то там чухня тайваньская, а «Кельтские псы». Все расходные – Европа. Качество гарантирую. – Тут он показал на стену, где к белому кафелю был присобачен диплом международного учебного центра медицинской косметологии и эстетической терапии. – Видишь? Фирма веников не вяжет.

– Вижу, – кивнул я. – Только, Док, я не хочу тату.

– Чего так? – опешил он, но тут же нашелся: – А-а, я понял. Образцы не подходят. Так мы этот вопрос вмиг решим. Штуку накинешь – получишь эксклюзив. Тебя как вообще-то зовут?

– Егор.

– Слушай, Егор, у меня тут тема одна назрела, давно хотел какому-нибудь серьезному челу предложить. Там, значит, так…

– Ты меня не понял, Док, – остановил я его порыв. – Мне не нужна обычная наколка.

– А что тебе нужно?

– Я хочу шрам в виде листа клевера.

– Рельефный шрам?

– Да, рельефный шрам.

После этих моих слов Доктор Пеппер сразу поскучнел лицом:

– Извини, чувак, но скарификацией не занимаюсь. Ни клеймением, ни каттингом.

– Чем-чем ты не занимаешься?

– Клеймением и вырезанием не занимаюсь. Понимаешь, чувак, не люблю я живого человека паяльником жечь и скальпелем чикать не люблю. Не люблю и не занимаюсь.

– А кто у нас этим занимается? – полюбопытствовал я. – Имею в виду, на профессиональной основе.

– Кто-кто… – Доктор вновь запрыгнул на подоконник, посмотрел на меня оценивающе и стал вспоминать: – Леха Махач занимался, но он надысь во Владик укатил, и, кажется, с концами. Кеша Зотов еще. Неплохой, в общем-то, мастер, но того… совсем плохой стал, ширяется через час, руки ходуном ходят. Сразу отпадает. Кто еще?.. Даже не знаю… Разве только Жека Демон остается, но к нему я, честно говоря, идти не советую.

Чтобы не спугнуть удачу, я осторожно-осторожно, стараясь не выдать себя голосом, уточнил:

– А не тот ли это Жека Демон, который Антонов?

– Ну да, фамилия у Демона действительно Антонов. Что, знаешь такого?

– Я отца этого юноши со сложной судьбой знавал, – соврал я. – Когда-то давно работали вместе.

– Бывает, – понимающе кивнул Доктор. – Только все равно не советую.

– Почему? Криворукий?

– Нет, мастер он что надо, но… псих он.