– Не Эрмитаж, не стырят, – буркнул боец.

А Павел поторопил меня:

– Иди, иди.

До поры до времени я был вынужден играть по их правилам, поэтому покорно направился к зданию, от которого несло карбидом и древесной гнилью. Но, задержавшись на пороге, все же не отказал себе в удовольствии спросить:

– А где, Паша, твой кореш Савва?

– В больничке твоими стараниями, – зло процедил Павел сквозь зубы и больно ткнул стволом мне в спину.

Он довел меня по темному коридору до кабинета, вход в который охраняли еще два статных вооруженных хлопца. В самом же кабинете за столом, каким-то чудом сохранившимся в этом разгромленном здании, сидел юрист фирмы «Фарт». Господин Ащеулов. Пётр Вениаминович. Собственной персоной.

– Вам в прошлый раз мало показалось? – спросил я с порога. – А, крысеныш?

Ащеулов ощерился, но сдержался. Провел ладонью по зализанной челке и ледяным голосом произнес:

– Мы в прошлый раз не договорили, Егор Владимирович. Присаживайтесь.

Я оценил шутку – в кабинете был только один стул, на нем сидел сам Ащеулов.

– Спасибо, пешком постою, – сказал я. – Давай по делу.

– Ну, по делу так по делу, – согласился он и щелкнул замками лежащего на столе кейса. Достал бумаги, вытащил ручку и предложил: – Подписывайте, Егор Владимирович.

– Скажи сначала, что с девушкой?

– С ней все в порядке.

– Хочу убедиться.

Ащеулов кивнул, и Павел, продолжая держать меня под прицелом, набрал номер телефона. Когда на том конце отозвались, он приказал:

– Дай трубу девчонке.

И протянул мобильник мне.

– Лера? – спросил я.

– Шеф, это вы?! – обрадованно воскликнула моя бедовая помощница.

– Нет, это Бэтмен.

– Ха!

– С тобой все в порядке?

– Более-менее.

– Хорошо, что не менее-более. Держись. Я тебя вытащу. Уже вытаскиваю.

– Ага, шеф, давайте. А то мне уже осточертели эти тупые ро…

На этом связь прервалась, я вернул телефон Павлу и, обращаясь к Ащеулову, заявил:

– Сначала девчонка, только потом факсимиле.

Тот неожиданно легко согласился:

– Ради бога.

Слишком легко согласился. Подозрительно легко. Но я раньше времени взрываться не стал, озвучил свой план:

– Сажаете ее в мою машину, она отъезжает к воротам, звонит, и только тогда я подписываю эти ваши чертовы бумажки.

Ащеулов и тут пошел навстречу:

– Нет проблем, Егор Владимирович. – И, глядя мне через плечо, приказал Павлу: – Организуй.

Борец вышел, и мы с господином Ащеуловым остались наедине. Юрист старательно отводил глаза и делал вид, что просматривает экземпляры договора, а я скрашивал ожидание тем, что рассматривал паутину в углу и думал. Сначала о том, что зря вчера юриста не отделал и отпустил ненаказанным. Затем мысль сделала кульбит, и я стал прикидывать, что они дальше предпримут. Интуиция подсказывала, что живым они меня отсюда не отпустят. Прихлопнут. Получат подпись и удавят. Удавили бы и так, да, видимо, решили обезопасить себя от исков возможных наследников. Ну а как только обезопасят, так сразу в бетон закатают. Сначала меня, а потом и Леру. Свидетеля не оставят. Я бы не оставил.

Вернулся Павел минут через пять.

– Готово? – спросил у него Ащеулов.

– Готово, – ответил борец и сунул мне свой телефон.

Не прошло и двух секунд, как раздался звонок.

– Да? – отозвался я.

– Шеф, я на выезде, – сказала Лера. – Жду вас.

– Не глуши двигатель, я скоро.

– Ага, шеф.

– Через шесть минут не появлюсь – вали.

– Но…

– Вали, я сказал. Время пошло.

Вернув трубку Павлу, я обратился к юристу:

– Все понимаю, одного не понимаю: зачем гранату в офис швырнули?

– Какую гранату? – удивился Ащеулов. Удивился искренне. Похоже, действительно ничего об этом не знал. Похлопал зенками, а когда пробило, обратился к борцу: – Что за самодеятельность, Паша?

Тот, отведя глаза, пробурчал:

– А чего он… Савва вон… на аппарате. Дышит через раз.

– Охренел! – возмутился Ащеулов. – Тюрин узнает – голову оторвет!