И наконец, еще одно немаловажное уточнение, путь к которому нам открывает наставление, которое дает Ролло Мэй психотерапевту (консультанту): «Во-первых, – пишет он в своей книге „Искусство психологического консультирования“, – консультанту следует изучить особенности этой (своей. – А.К., А.А.) невротической модели и определить, как она проявляется в его личности. Такое понимание будет способствовать просветлению и поможет следить за собой в процессе консультирования. Выяснив истоки чувства своей неполноценности, консультант четко увидит и эгоистическую направленность своих амбиций, что поможет значительно их умерить. […] Во-вторых, консультанту следует развить в себе то, что Адлер назвал мужеством несовершенства, то есть умение мужественно переносить неудачу. […] В-третьих, консультант должен научиться радоваться не только достигнутым целям, но и самому процессу жизни.

Удовольствие, получаемое от жизни и работы, избавит нас от необходимости постоянно мотивировать наши поступки и взвешивать каждый шаг в зависимости от того, что он нам даст. Вовсе не это должно определять нашу жизнь. В-четвертых, консультант должен быть убежден, что проявляет интерес к людям ради них самих. Если он полагает, что любит их „во имя Бога“, стоит приглядеться, не скрывается ли за „Богом“ рвущееся к самоутверждению ego. Тем, кто всерьез собирается заняться консультированием, необходимо пройти через это внутреннее очищение и покаяние». [329]

В целом можно подписаться под каждым словом в этой цитате, однако есть один нюанс, который является, на наш взгляд, принципиальным. Психотерапевт, осуществляющий сопровождение процесса развития личности пациента, действительно может столкнуться с ситуацией, когда его подопечный не двигается дальше, но это отнюдь не является «неудачей» психотерапевта. Если у кого и могут быть «неудачи» в этой ситуации – так это у самой личности, застопорившейся на том или ином уровне своего развития. Другой – Другой, а потому в отношении его не может быть неудач, у него могут быть неудачи, а потому если кому и понадобится «мужество несовершенства», так это ему – Другому.

«Проявлять интерес к людям ради них самих» – большая радость, что, впрочем, не означает, что эту радость испытывает только интересующийся. Ни один человек не устоит от интереса к нему самому, однако для этого он должен ощущать самого себя, а это возможно только в том случае, когда «удельный вес» внутреннего контура личности больше двух внешних, вместе взятых. Для того чтобы действие было эффективным, необходимо не только само действие, но и готовность к нему с другой стороны отношения. Именно эту готовность пациента и следует оценивать психотерапевту, приступая к сопровождению процесса развития личности. Если она имеет место, то психотерапевтическое сопровождение возможно, однако не надо думать, что структура личности готова сразу сдаться на милость индивидуальных отношений, освоение новой реальности, выработка новых, соответствующих ей стереотипов поведения – дело трудоемкое и длительное. Психотерапевт создает возможность и оказывает поддержку, он строит свое поведение, согласуясь со своими знаниями о динамике подобных трансформаций, он вынуждает Другого быть Другим тем, что сам является для него Другим, но это «явление» не должно быть мучительным, в счастье хлыстом не загонишь.

Знание о том, что другой человек – Другой (инаковый), само по себе весьма существенно для адаптивного поведения и сохранения состояния психологического благополучия. Разъясняя пациенту в процессе психотерапии это положение, мы можем добиться существенных подвижек в характере его отношений с другими людьми, ослабить так называемые «установки долженствования» [330] и т. п. Этот позитивный эффект вызван модификацией когнитивных структур, однако было бы большой ошибкой думать, что таким образом мы можем добиться развития личности человека. Действительно, понимая, что другие люди – Другие (инаковые), человек менее категоричен в суждениях и способен предотвращать свои «иррациональные» попытки навязать другому лицу свой способ мыслить и действовать, свои взгляды и позиции, а также ориентирует себя, с тем чтобы относиться к другим людям «с пониманием», «входить в их положение». Однако здесь идет речь именно о «блокировании» неадекватных поведенческих стратегий (блокирование данных реакций с помощью когнитивной разработки вопроса или создание посредством мыслительных операций таких поведенческих стереотипов (установок), которые бы способствовали более адекватному его отношению к другим людям), собственно же сами эти стратегии далеко не изжиты человеком, просто некие данные, противоречащие этим стратегиям, приняты им во внимание (заняли какое-то – значительное или не очень – место в его сознании) и в определенных ситуациях «включаются», изменяя (или модулируя) характер производимого действия.

Именно такую работу предлагает Т.А. Флоренская в своей публикации «Диалогическое общение как путь духовного преображения личности». [331] Предлагаемая автором модель безусловно интересна и имеет большую практическую ценность. Однако, как нам представляется, круг состояний, к которым данная техника психологического консультирования может быть применена, ограничивается проблемой психологической адаптации личности уровня ПОМ процесса своего развития, переживающей те или иные трудности, вызванные «жизненными ситуациями». Разрабатывая свой концепт, Т.А. Флоренская опирается на теоретические разработки М.М. Бахтина («диалогичность») и А.А. Ухтомского («доминанта на собеседнике»), считая их вполне конгруэнтными. Трудно оспаривать подобное утверждение, поскольку здесь мы заведомо оказываемся заложниками языковой игры, однако если Т.А. Флоренская права, тогда и учение А.А. Ухтомского о «доминанте на собеседнике» (как и представленное нами выше учение о «другом» М.М. Бахтина) вряд ли может быть напрямую соотнесено с феноменом процесса развития личности.

Вместе с тем мы имеем определенные основания полагать подходы А.А. Ухтомского и М.М. Бахтина отличными. Во-первых, понятие «доминанты» М.М. Бахтин заимствовал у датского эстетика Б. Христиансена, а не у А.А. Ухтомского, и хотя он был знаком с работами последнего, прямых ссылок по интересующему нас вопросу на его труды не сделал. [332] Во-вторых, А.А. Ухтомский придает понятию «собеседник» иное толкование, не связанное непосредственно с «речью» («беседой»), равно как и слово «лицо» он толкует иначе, для него это не «личность» и не анатомическая часть тела. И наконец, в-третьих, А.А. Ухтомский говорит, что для познания данных универсалий необходим «новый метод», который «оплодотворит нашу жизнь и мысль стократ более, чем его прототип – метод Коперника», [333] тогда как мы не видим необходимости в принципиально новой методологии при формулировке теории «диалогичности».

Обратимся теперь к концепции А.А. Ухтомского. С одной стороны, он, будучи физиологом и не изменяя своему призванию, четко определяет то, что мы назвали выше психологическим солипсизмом: «Человек, – пишет Алексей Алексеевич, – видит реальность такою, каковы его доминанты, то есть главенствующие направления его деятельности. Человек видит в мире и в людях предопределенное своею деятельностью, то есть так или иначе самого себя. Тут зачатки аутизма». [334] С другой стороны, категория «лица» у А.А. Ухтомского отражает несодержательное явление, поскольку оно не может быть верифицировано «обычными средствами» и не сводимо к «частным проявлениям». [335] И наконец, в «доминанте на собеседнике» А.А. Ухтомский видел средство «не абстрактного, а реального» единения людей, которое достигается следующим образом: «Пока человек не свободен еще от своего Двойника (другого с маленькой буквы. – А.К., А.А.), он, собственно, и не имеет еще Собеседника (Другого с большой буквы. – А.К., А.А.), а говорит и бредит сам с собою; лишь тогда, когда он пробьет скорлупу и поставит центр тяготения на лице другого, он получает впервые Собеседника. Двойник умирает, чтобы дать место Собеседнику». [336]