Русские символисты: этюды и разыскания
вернуться

Лавров Александр Васильевич
Шрифт:

Тексты воспроизводятся по автографам и авторизованным машинописным копиям, хранящимся в архиве В. Я. Брюсова в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (Ф. 386. Карт. 13. Ед. хр. 4). За исключением стихотворения «Узором исхищренным pointe-de-Venise…», опубликованного за подписью «Нелли» (Крематорий здравомыслия (Мезонин поэзии. Вып. Ill — IV). <М.>, Ноябрь — декабрь 1913. С. <14>), все стихотворения до подготовки настоящей работы не публиковались.

<1> [643]

643

Текст стихотворения — машинопись; дата проставлена карандашом. Гоанго — Хуанхэ, река в Китае. Ср. стихотворение Брюсова «С Ганга, с Гоанго…» (192) (Брюсов Валерий. Собр. соч.: В 7 т. М., 1974. Т. 3. С. 142–143).

Стихотворение, безусловно, было написано до самоубийства Львовой, претворившей тем самым в реальность его сюжетный мотив. В силу этого, маловероятно, чтобы Брюсов решился напечатать его в «Новых стихах Нелли»; однако принадлежность стихотворения к корпусу произведений «Нелли» бесспорна. Биографический подтекст стихотворения — постоянные помышления Львовой об уходе из жизни, в возможность осуществления которых Брюсов, видимо, не верил, — иначе невозможно объяснить то, что он отдал ей свой револьвер, после ее многочисленных и настоятельных просьб. В одном из писем к Брюсову 1913 г. Львова писала: «…я спрашиваю только то, что мне уже обещано. А обещания свои исполнять должно (твои вчерашние слова). Пришли мне свой револьвер. Все те „возможности“ уйти, кот<орые> у меня есть, — очень мучительны. <…> Встань на ту точку зрения, что если у меня хватит сил нажать курок, у меня хватит сил и выпить порошок. Избавь меня от последних мучений» (РГБ. Ф. 386. Карт. 93. Ед. хр. 7).

Как мотив надоевшего танго, Жизнь томит своей белой канвой. Так же скучно над черной Невой, Как мне было б над желтым Гоанго. Вкусы терпкие жизненных вин С каждым днем все преснее, преснее… Светы гаснут в вечерней аллее… Или гаснет вечерний камин? Раздуть ли потухшие угли? Саламандрам дать ли плясать? Ах, не вдруг ли, Как они, огни оборвать! Сладко нежит холодное дуло, Прижимаясь прямо к виску… Быть может, я заснула И в грезах вижу тоску? Друг шестизарядный! Скучный мотив развей! Я проснусь весело-нарядной В толпе веселых людей! Нелли 1913
<2> [644]
И многое, многое, многое Великое видеть пришлось: Словно [645] шоссе пологое Пропастью оборвалось. Как карточные домики, падали Государства — под ветром судьбы — Люди не знают, жить надо ли, Когда все стали — рабы! Свободы божественным маревом Любовались в пустыне мы все, А теперь пригоршни оспариваем Воды на песчаной косе… Но в душе мечта лишь единственная: [646] «О, если б мы были вдвоем!» Словно обряд совершая таинственно, Я плачу об нем! [647]

644

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли». Как отмечено В. Э. Молодяковым, помета «H. Н.» на листах брюсовского архива (сделанная самим Брюсовым или И. М. Брюсовой) обозначает: «Н<е> н<апечатано>» (Брюсов Валерий. Неизданное и несобранное. М., 1998. С. 277–278).

645

Было: Шоссе пологое

646

Было:

И что же! в душе лишь единственная Мечта

647

Далее зачеркнуто:

Казните меня! Распните меня! И теперь во мне важно одно:
<2. Второй вариант> [648]
И многое, многое, многое Свершилось великое, грозное, И многое видеть пришлось! [649] И многое, многое, многое Великое — видеть пришлось! Шоссе пологое Пропастью оборвалось! Как картонные домики падали Государства — под ветром судьбы, — Ах! жить надо ли, Когда все — рабы? Возникали надежды и рушились, — Грохотом наполняя мир… Вон — все прислушались, Поняв, что кругом — Валтасаров пир. Но пусть и рука грозно-огненная

648

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «Нелли»; «H. Н.».

649

Было: И многое узнать довелось!

<3> [650]
Лето, меркни, в осень канувши, Ясный август, сентябрей! В жизнь ночей беззорьных глянувши, Не хочу безночьных дней! Светы майские — предатели [651] , Как мячом, играли мной. Пусть же щелкнут выключатели, Заливая душу тьмой. Не в беспечном смехе тенниса Утолить мечту дано: Звезды мечет, бело пенится Мира вечное вино! Плотно сдвинут темный занавес В этой комнате и в днях… В тайнах мрака и обмана весь, Пью позор в немых устах. 1912 В. Б.

650

Беловой автограф с правкой; под текстом — запись Брюсова: «Вздор»; карандашная помета: «Из папки Нелли».

651

Было: Сны июльские — предатели,

<4> [652]
Узором исхищренным Pointe de Venise Я тешу в тихий вечер мой призрачный каприз; В моей зеркальной спальне, одна, пред тем как лечь, Любуюсь отраженьем моих округлых плеч. Над зеркалом сгибаясь, размеренным лучом Блистают шестиножки под выпуклым стеклом. Их сестры, в пышной люстре, смеются с потолка, Глядя, как с цветом кружев слилась моя рука, Как странно-бледен, в глуби сияющих зеркал, Под сном венецианским моих грудей овал [653] , Миров зеркальной жизни раскрыта глубина, И я, себе навстречу, иду, повторена; Иду, смеюсь, шепчу я: «Итак, я вновь жива!» А на грудях трепещут живые кружева. 1913 Нелли

652

Черновой автограф (датированный: «Сент<ябрь> 1913») и машинопись. Печатается по машинописному тексту. Пометы под текстом: «H. Н.»; «Нелли». Текст, помещенный в альманахе «Крематорий здравомыслия», имеет отдельные пунктуационные расхождения с публикуемым; последний стих: «А на груди трепещут живые кружева»; помета под текстом: «Кавказ».

653

В автографе: В венецианской неге моих грудей овал!

<5> [654]
Что же делать теперь мне, если жизнь переломлена? В мгле волшебно-вечерней над усадьбой разгромленной [655] , Над столбами пожарищ я склоняюсь в последний раз… Кто со мной? — мой товарищ, этот тихий закатный час [656] . Что отыщется в пепле? что найти мне желаннее? Обгорелые стебли мной любимой латании! Переплет от тетрадки, — дневника позабытых лет? Иль под старой перчаткой из ларца дорогой портрет? [657] Не хочу ничего я: все, что было, отброшено! [658] Да не встанет былое, гость отныне непрошенный! Меж развалин усадьбы не пойду я на поиски: Только в сердце сломать бы этот ужас слепой тоски! [659] И куда не пойду я от столба перепутия [660] , Захочу ль поцелуя, захочу ль новой жути я, — Не вернусь к этим липам, к этим призракам прошлых лет, — Пусть здесь вороны, с хрипом, расклюют дорогой портрет [661] . Нелли. 1913

654

Черновой автограф.

655

Было: В час печально-вечерний над усадьбой разгромленной,

656

Было:

Над столбами пожарищ я склоняюсь в гирлянде роз… Кто со мной? — мой товарищ, слепо преданный, верный пес.

657

Было: Иль под рваной перчаткой из шкатулочки твой портрет?

658

Было: Все равно, все равно мне, — все было отброшено!

659

Было: Навсегда удержать бы это счастье слепой тоски.

660

Было:

а Ничего не начну я, хоть вся жизнь переломлена. Что отныне начну я б И куда не пойду я от камней перепутия, (незачеркнутый вариант)

661

Под текстом зачеркнутые наброски (предполагались между 3-й и 4-й строфами):

а Ты [со мной, ты мне <?> верен <?>, старый пес, друг мой преданный] б Ты со мной остаешься в Ты меня не покинешь г Начинаем <?> опять <?> новый д Ты меня не покинешь, старый пес, друг мой преданный, Начинать нам отныне новый путь неизведанный
<6> [662]
Апрель
Как острый ликер — этот воздух, С зеленой маркой: «Апрель». Ласточки, под крышею, в гнездах, Как влюбленные, щебечут мне: «Нелли!» Солнце ярче огней ресторана… Ах, покрыть бы его колпачком! Меж березок-белянок мне странно, Но они говорят мне: «Ты — дома!» На мне светло-серое платье; По моде, я шляпу сняла. Кто за это утро заплатит, В которое так весела я? Ласточки щебечут мне; «Нелли!» Прополз коронованный уж. Не он ли, старый бездельник, Меня пригласит на ужин? Нелли 1913

662

Машинопись; дата проставлена карандашом.