Русские символисты: этюды и разыскания
вернуться

Лавров Александр Васильевич
Шрифт:
<15> [686]
Режут хрупко сани снег; Нежит жутко ранний бег. Где туманы белой ночи? Светом пьяны смело очи! Было что-то, или нет? Смыл заботы лилий свет! Пусть звала я вялой лаской: Грусть былая стала сказкой, — Славно вспомнить мне об ней [687] В ровном, томном сне саней! [688] Ночь остыла; — тени страсти… Прочь, что было! день у власти! 1914

686

Черновой автограф. Под текстом карандашная помета: «H. Н.»

687

Было: Жутко вспомнить мне об ней

688

Было: В хрупком, томном сне саней!

<16> [689]
Сон
Месяц белый, словно пьяный Навзничь лег на облаках; Даль закутана в туманы, — Крэп на чьих похоронах? Нет, не то! Мой сон — не это! Я дрожала с ним вдвоем, В темной комнате без света, Грудь на грудь, к лицу лицом. Нет, не то! Я задремала На постели у себя, Называла, призывала Имя милое, любя… Нет, не то! Я вдруг проснулась И пошла к нему, к нему — И дорога протянулась Через светы, через тьму. Я иду, и месяц пьяный Навзничь лег на облаках; Даль закутана в туманы, Крэп на чьих похоронах? 15–16 ноября 1914

689

Список рукой И. М. Брюсовой. Сверху карандашная помета: «книгу Нелли».

<17> [690]
Чего ж они хотят? Все это так знакомо! И ощупь рук во мгле, и заглушенный вскрик, И миг, качаемый бессмысленной истомой… Ах! с детства ко всему не каждый ли привык? Чего ж им надобно? Моей притворной дрожи, Мной согласованной с их трепетами в лад? Касанья беглого моей горячей кожи, Струящей вкруг себя пьянящий аромат? Нет! — лишь сознания, что мы смеялись вместе, Лишь славы, что он был любовником моим, Среди своих друзей позорно-громкой чести: Затем что платят мне дороже, чем другим… 1912

690

Беловой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли».

<18> [691]
Мальчик милый, мальчик маленький, Почему ты мне так мил? Ты в петлицу цветик аленький Так лукаво посадил. У тебя и губы алые Словно розы лепестки. Но твои глаза усталые Дышат прелестью тоски. Мальчик милый, друг обманчивый, Но о ком твоя печаль? Прошепчи, но не доканчивай, — Разувериться мне жаль. Дай мне в слове недосказанном Имя Нелли угадать.

691

Беловой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли».

<19> [692]
Луна

На месяц взглянь, весь день, как облак тощий.

Тютчев

Тихо-гаснущим закатом Неба [693] даль озарена, На востоке лиловатом [694] Встала ранняя луна. Встала, смотрит: всюду ясно, Говор, топот, шум колес… «Где ты, сумрак безучастный, Ночь, приют стыда и грез! Ночью — страстная вакханка, В блеске дня я всем смешна!» И, на небе чужестранка. Блекнет бледная луна…

692

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли». Эпиграф — из стихотворения Ф. И. Тютчева «Ты зрел его в кругу большого света…».

693

Было начато: Даль и

694

Было: И на небе лиловатом

<20> [695]
В парке
Мы были дети; Ночь синела; Созвездья плавали в пруду… Нас учит бледный день — стыду, Нас учит сумрак — верить в тело! [696] Упали мы на влажный мох, Среди корней узлистых дуба. Мой друг сдавил мне груди грубо [697] , А я сдержала слабый вздох [698] . Мы были дети; ночь синела Над нами — вся в живых огнях! И пахло сыростью во мхах, И я вдыхала запах тела!

695

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли».

696

Было:

И тьма, закрыв глаза стыду, Нас научила верить телу!

697

Было: И он сдавил мне груди грубо,

698

Было: И я сдержала тихий вздох.

<21> [699]
Мой год
[Молочное зимнее небо Растаяло, — в небе весна! И, детски беспечная, Ева [700] Смеется, вольна и хмельна. И вновь у запретного древа,]
<22> [701]
Вы знаете ль, что значит быть голодной И проходить по улицам столицы, Смотреть в витрины с завистью бесплодной, Где выставлены жареные птицы? Встречать красавиц, радостных и сытых, Мужчин с заломленными котелками, И чувствовать, как из окон открытых Трактиров — безобразно пахнет щами? Присядешь на бульваре на скамейке И думаешь, глядя в пустое небо, Что, если б было только три копейки [702] , Возможно было бы купить фунт хлеба. Подсядет старичок, из тех, что в сквере Забрасывают удочки для ловли [703] Случайных женщин… И в душе нет веры, Что не дойдешь до горестной торговли… Ах, страшно ли продажу ласк изведать! И худшее бывало в жизни прошлой… Но продаваться с тем, чтоб пообедать… Нет, это слишком грустно, слишком пошло! Но, если б я была сыта, и даже Могла надеть изысканное платье, Сегодня ж я гуляла б в «Эрмитаже» И продавала дорого объятья! Валерий Брюсов 1913

699

Черновой набросок — на том же листе, что и предыдущее стихотворение.

700

Было:

а И с детской улыбкою Ева б И с детской беспечностью Ева в В Эдеме воскреснувшем Ева Смеется,

701

Машинопись с правкой. Под текстом карандашные пометы: «к Нелли»; «из папки: Стихи из книги „S<ed> n<on> s<atiatus>“, сохраняемые для ее 2 изд<ания>». «Sed non satiatus» — первоначальное заглавие книги Брюсова «Семь цветов радуги. Стихи 1912–1915 года» (М., 1916).

702

Было: Что если б было только две копейки,

703

Было: Забрасывают удочки на ловлю

<23> [704]

Помню, помню луг зеленый.

В. Б.

Помню милый луг зеленый, Где сплетали мы венки; Вниз сбегающие склоны К тихим заводям реки [705] ; Церкви старой (век Ивана!) Очерк строгий и простой; И всходящий <?> пар тумана, В час вечерний, над травой. В этом мире трав росистых, Кашек, , повилик, Под надзором звезд лучистых Был так весел крик

704

Черновой автограф. Под воспроизводимым текстом — черновые наброски еще двух четверостиший, записанные скорописью и не поддающиеся связному прочтению. Над текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли». Эпиграф — неточная цитата из стихотворения Брюсова «Орфей и Эвридика» (1904); в оригинале: «Вспомни, вспомни! луг зеленый, // Радость песен, радость пляск!» (Брюсов Валерий. Собр. соч.: В 7 т. T. 1. С. 386).

705

Далее зачеркнуто:

а Церкви старой, величавой Строгий очерк б Помню церкви величавой Паперть сумрачную, где Тихим вечером, лукаво Улыбались мы звезде.