— Больше ничего не будетъ, можно отправляться, ваше благородіе?

— Да, нехотя отвтилъ правитель.

Жандармъ ушелъ, правитель канцеляріи началъ перелистывать лежавшія предъ нимъ бумаги, спутникъ жандарма еще боле сонно сидлъ въ кресл. Вошелъ полицеймейстеръ въ полицейско-капитанской форм, съ круглымъ, немного обрюзглымъ лицомъ, съ небольшими, быстрыми голубыми глазками, около которыхъ, начиная съ точекъ наибольшей выпуклости щекъ, отчетливо свтились налитыя кровью жилки, и такъ какъ кровь въ жилкахъ была не артеріальная, то и жилки имли не красный, а ржаво-синій колоритъ.

— Добрый день, Петръ Ивановичъ! сказалъ полицеймейстеръ грубо-женскимъ голосомъ, подойдя въ правителю, кланяясь почтительно и какъ-то на бокъ и робко подавая руку.

— Э-здравствуйте!.. Садитесь, подавая руку и медленно приподнимая голову отъ бумагъ, сказалъ правитель канцеляріи, при чемъ выраженіе лица его приняло немного мене усталый видъ. — Вотъ это и до васъ относится, подавая бумагу полицеймейстеру, сказалъ правитель посл короткаго молчанія.

Полицеймейстеръ принялъ изъ рукъ правителя бумагу и медленно, два раза прочелъ ее.

— Къ намъ на жительство изволили пожаловать? оглядывая сидвшаго въ кресл, сказалъ полицеймейстеръ. — Гд же вы изволили остановиться?

— Еще не знаю, также хрипло отвчалъ пріхавшій.

— У васъ здсь есть родные?

— Нтъ никого.

— То, вроятно, есть родственники, или хорошіе знакомые?

— Нтъ и такихъ.

— Такъ-съ! сказалъ полицеймейстеръ протяжно и при этомъ нервно передернулъ плечами. — Во всякомъ случа, извольте написать, что вы, такой-то, даете с-нскому полицеймейстеру подписку о невызд изъ города, что вы обязываетесь увдомлять меня о мст вашего квартированія и что вы будете являться ко мн каждую субботу…. Можно у васъ, Петръ Ивановичъ, попросить бумаги и пера?

Правитель канцеляріи молча подалъ тетрадку бумаги и перо.

— Покорнйше васъ благодарю, принимая бумагу и перо и передавая ихъ пріхавшему, оказалъ полицеймейстеръ. — А какъ дла нашихъ барынь, Петръ Ивановичъ? спросилъ, онъ, когда пріхавшій началъ писать.

— Отлично! Какъ нельзя лучше! Хотите прочесть отвтъ губернатора?… Вздумали тоже что-то въ этомъ род! при этомъ правитель канцеляріи мигнулъ на пріхавшаго, и подалъ полицеймейстеру четко и красиво написанную бумагу.

— Отлично! прочитавъ бумагу, заговорилъ уже совершенно по-женски и скоро полицеймейстеръ. — Не извольте соваться, куда не слдуетъ! Его превосходительство лучше васъ знаетъ, какъ и кому нужно оказать помощь!.. Какъ хорошо вотъ это мсто: «Какъ предсдатель коммиссіи, какъ начальникъ губерніи, его превосходительство неусыпно бдитъ» и проч…. Да, это у васъ Петръ Ивановичъ, сильно вышло!.. Полицеймейстеръ еще что-то хотлъ сказать, но, замтивъ, что пріхавшій окончилъ писать и посматриваетъ на него, остановился и взялъ изъ рукъ пріхавшаго написанное имъ.

— Очень хорошо, господинъ Могутовъ! сказалъ полицеймейстеръ, прочитавъ написанное пріхавшимъ. — Можете идти…. Вамъ они не нужны, Петръ Ивановичъ?

— Нтъ. Я уже покончилъ.

Могутовъ всталъ, сдлалъ общій легкій поклонъ и вышелъ.

— Каковъ гусь! «Какъ вредный въ нравственномъ и правительственномъ отношеніяхъ»!.. Какого лшаго онъ тамъ накуралесилъ? говорилъ полицеймейстеръ уже боле фамиліарно и голосомъ боле мужественнымъ.

— Не знаю. Вы прочли бумагу, другой не было.

— Но и того довольно! Въ нравственномъ и правительственномъ отношеніяхъ!..

— Вроятно, глупость какая-нибудь, а тамъ придали громадное значеніе, что, впрочемъ, длаютъ сплошь и рядомъ…. Какой крикъ подняли о голод нашей губерніи, а вдь въ сущности ничего особеннаго нтъ!.. Меньше будутъ пьянствовать, вотъ и все….

Могутовъ вышелъ на крыльцо, остановился, звнулъ и потянулся. Лицо его приняло боле веселое выраженіе, складка на лбу была едва замтна. Онъ былъ доволенъ концомъ процедуры у начальства, доволенъ, что ему сказали: ступай на вс четыре стороны, хотя и сообщай властямъ, въ какую сторону и какъ далеко пойдешь.,

— А что, баринъ, долго еще стоять будемъ? обратился къ Могутову ямщикъ почтовой телги.

— Не знаю, куда хать, а то хать можно. Не знаете-ли вы, гд не дорого берутъ за постой? сказалъ Могутовъ, садясь въ телгу.

— Чего не знать? знаю! трогая лошадей, говорилъ ямщикъ. — Не въ первой здимъ, съ господами прозжающими…. Ежели, завгодво платятъ рубль, аль полтора, за хватеру, то подемъ, ваше благородіе, въ Аглецкую гостинницу, аль въ Германію; а ежели завгодно хватеру на полтинникъ, аль за тридцать копекъ, то повеземъ ваше степенство, господинъ купецъ, къ полковниц Песковой; объ эту цну квартиры держитъ, и торговцы завсегда постой имютъ и оченно довольны.

— Ну и прекрасно, подемте къ полковниц!.

— Ладно, господинъ купецъ…. А ну, пошевеливай!.. Безъ унтера, легче, небось!.. А давно, господинъ купецъ, знакомство съ унтеромъ свелъ?

— Дня три уже катимъ вмст.

— Изъ далече?

— Изъ Питера…

— Что же за буйство, аль мошенство, вашу милость изъ Питера на слдствіе привезли?

— Полагать надо, что за буйство, закутываясь въ шубу, нехотя отвтилъ. Могутовъ,

— Во хмлю, аль случай такой подошелъ?

Могутовъ молчалъ.