— Господи, еще один философ растет на мою голову, — схватился за голову отец, вспомнив о притче, которую любила Евгения. — Скоро не сосиски, а я от вас сойду с ума.

— Значит, мы действуем на тебя как отравленный дождь? Так?

— Сашка, перестань! Спятишь действительно.

— А мама говорит, что надо учиться думать. Самостоятельно, без помощи взрослых. А ты говоришь, что не надо думать. Парадокс? Парадокс!

Евгения слушала беседу отца и дочери с улыбкой. Она тихо вошла и не спешила пройти на кухню. Сняла туфли на каблуках, сунула усталые ноги в мягкие тапочки.

— Ма, — встретила ее падчерица, — у нас с папой противоречие.

— Отцы и дети, — кивнула Евгения, целуя мужа в темечко.

— Тургенев, — тут же подсказала Саша.

— Я тебе сейчас такого Достоевского покажу! — пригрозил отец, стуча пальцем по столу.

— Преступление и наказание?

— Ты посмотри! Ее отсюда не выгонишь. Иди спать!

— Зачем кричать? Сосиску доем — и пойду.

Евгения почувствовала, что Михаил ждал ее, чтобы поделиться событиями на работе. Он был весь переполнен впечатлениями. Поэтому и раздражен.

— А где бабушка?

— У нее голова от меня болит. — Падчерица забилась в угол и сидела там тихо как мышь. Черта с два они ее отправят спать. Как же она умнеть-то будет? Нет, надо остаться. Дети так и растут. Нет другого способа научиться думать, как тихо сидя в углу и слушая, о чем говорят взрослые.

Евгения налила себе стакан кефира, присела к столу и, мельком глянув на Сашку, спросила:

— Нашли?

Михаил тоже взглянул на дочь и постарался ответить так, чтобы ребенок не понял:

— Ничего не нашли.

— Это означает, мое предположение неверно? — спросила Евгения.

— Нет, оно верно. Но мы не нашли.

— Место не нашли? Или оно пустое?

— Место, — вздохнул Михаил, посмотрев на дочь.

— А как другие предположения?

— Врач есть. Вполне реальная личность. Твоя догадка верна. И был он не только там, но и напротив, в квартире стариков. Можно предположить, что на его совести одно совершенное дело и одно неудавшееся.

Евгения нахмурилась, силясь понять: ей не хватало подробностей. Видя, что мачеха задумалась, Саша встала и на цыпочках прошла из кухни в ванную комнату, оставив открытой дверь. Там она села на коврик под раковиной и затихла. Родители были так поглощены беседой, что не заметили, как она вышла и куда. Значит, можно еще послушать, ума набраться.

Евгения очнулась от задумчивости, и уставилась в угол, где совсем недавно маячила падчерица. Отец тоже не заметил исчезновения дочери — он смотрел на жену. А сейчас на месте дочери пустая табуретка.

— Слава богу, ушла, — облегченно вздохнул отец. — Напротив Мокрухтина в двухкомнатной квартире живут два старика. Так вот этот доктор убил жену одного из стариков. А другого старика пробовал убить сам Мокрухтин с помощью микроволновой печи.

— Как это? Только подробней.

Михаил стал рассказывать. Евгения слушала не перебивая.

— Как любит повторять твоя дочь, в этой истории есть противоречие. Мокрухтин не мог не знать, что старик — радиоинженер и тут же поймет, что печь неисправна. Из этого следует, что печь предназначалась не Самсонову. Вопрос — кому? Разумней предположить, что Цецулину.

— Почему Цецулину?

— Не самому Цецулину. Кто готовит? Жена. Значит, печка предназначалась ей. Как она оказалась у Самсонова? — вопрос пока без ответа. Но не Мокрухтин же лично приносил печку, скорее его охранники. Может, они перепутали стариков? А когда сорвалось, к ней пришел доктор. Результат — налицо. Надо искать связь между женой Цецулина и Огарковым.

— К Самсонову тоже этот врач приходил.

— Значит, их всех что-то связывало с Мокрухтиным. Ищи что.

— А тайник? — вспомнил Михаил.

— Я так понимаю, тайник тоже есть. И вы и они искали в одном и том же месте. А может, он не там? Например, в церкви Всех Святых на Кулишках. Нет! За Мокрухтиным следили и пришли к нему домой. Тайник у Мокрухтина под рукой. Я не допускаю, что твои эксперты не профессионалы. Но ведь и следившие за Мокрухтиным тоже ничего не нашли.

— Парадокс, — сказал Михаил, улыбаясь.

— Тайник есть, — показала язык жена, — он где-то рядом, но не в квартире Мокрухтина.

— На чердаке? Мы там нашли следы. Кто-то над Ниной Ивановной топал.

— И будет тебе Мокрухтин лазать по чердакам! Окстись! И еще при этом топать.

— Тогда где?

— Из всех людей, — осторожно начала Евгения, — знающих Мокрухтина, у тебя есть только охранники и Зинаида Ивановна. Поскольку от охранников он прятался, то ответ надо искать у нее.

— Ты хочешь сказать — тайник у нее?