— Ну и какие у вас претензии, господа? — обращаются они к гостям. — Пожертвовали? Спасибо. Чего же вам еще надо?

Сморчков аж взвизгивает:

— Когда я давал деньги, они намекали совсем на другое!

— На что же, позвольте узнать? — понизив голос, удивляется Барсуков. — Евгения Юрьевна, вы на что-нибудь намекали?

Евгения Юрьевна из той же папочки наманикюренными пальчиками достает аудиокассету и вставляет ее в стереосистему. На ней записан первый акт драмы со Сморчковым в главной роли. Повторять текст произведения у нас нет никакой надобности, ибо вы уже слышали его в исполнении дуэта: Евгения — Мокрухтин.

Те же, кто присутствует на спектакле впервые — то есть «крыша» барыги, — прослушивают запись с большим интересом. Петушки смотрят на своего шефа насмешливо. Тот ерзает в кресле, запись превращения его в идиота не доставляет ему радости. А боевые слоны издают хрюкающие звуки, как будто в жаркий день купаются в водах Ганга. Щелчок — и кассета закончилась.

И вдруг глава плодоовощной базы господин Сморчков находит решение. Глупо отрицать очевидное.

— Да, я согласен. Я жертвовал. Но я хочу знать теперь, куда пошли мои пожертвования!

Барсуков вальяжно обращается к своему директору:

— Евгения Юрьевна, покажите, пожалуйста, Николаю Гавриловичу соответствующие документы.

Евгения достает из папки целую пачку:

— Вот договоры с подрядной организацией, вот копии платежек, вот расчеты фонда заработной платы, вот ГСМ…

— Какие еще ГСМ? — взвиваются петушки.

— Горюче-смазочные материалы, — поясняет спокойно Евгения. — Чернозем возить надо? Надо. Щебенку надо? Надо. Саженцы надо? Все надо! За просто так вам никто ничего не сделает. Вот документы об оплате.

Документы ходят по кругу: от Евгении к Барсукову, от Барсукова к Сморчкову, от Сморчкова — к петушкам, которые уже услужливо передают их боевым слонам. А те возвращают Евгении — в папочку. Перпетуум-мобиле первого рода.

Глава плодоовощной базы опять задумывается. Где же их можно прищучить?

— Хорошо, я согласен. Документы у вас в порядке. А теперь мне хотелось бы посмотреть своими глазами, на что пошли мои пожертвования.

— No problem! — весело разводит руками Барсуков и встает. — Поехали.

Поднимаются и остальные. Дружной гурьбой они покидают кабинет. Но Барсуков не может не порезвиться, иначе он не Барсуков:

— Таечка, если будут звонить из мэрии, я на объекте.

Занавес.

Акт второй, сцена вторая.

Те же актеры, но теперь на пленэре. Окраина Кузьминского парка в районе Люблино. Три машины подъезжают к шлагбауму, закрывающему въезд в парк. По ту сторону шлагбаума два милиционера в тенечке под деревом пьют за столиком чай. Рядом пасется лошадь.

— Здравствуйте, товарищи, — говорит Барсуков, солидно вылезая из своей «Волги».

— Кто это? — тихо спрашивает один мильтон другого.

— Не знаю. Может, из префектуры?

А Барсуков продолжает играть.

— Мы сейчас в парк не пойдем, — обращается он к мильтонам, — а проверим пока работу здесь. — Мильтоны, услышав «проверим», пытаются встать, но Барсуков жестом белой и пухлой руки останавливает их. — Сидите, товарищи. — И поворачивается к Сморчкову: — Вот здесь начинается наш объект. Проезд автомобильного транспорта запрещен. Видите — «кирпич», — и показывает на знак. Под знаком вывеска: «Историко-рекреационный комплекс Кузьминки-Люблино». — Люди должны отдыхать, наслаждаться тишиной, чистым воздухом, природой. Даже милиция у нас не на колесах, а на экологически чистом транспорте. — Он обращает внимание гостей на лошадь.

Та поднимает голову и утвердительно трясет головой, звякая сбруей. Все же говорят про нее.

— Умное животное, — заключает Барсуков. — Поэтому машины мы оставим здесь, не волнуйтесь, они под надежной охраной, — многозначительно смотрит он на все еще слегка встревоженных мильтонов. — Пойдемте, господа.

Один из мильтонов спрашивает по-простому у боевого слона, лицо которого ему кажется подобрее:

— Слышь, мужик? Откуда вы?

Тот сверху смотрит на шмакодявку:

— Оттуда.

Мильтон отходит к напарнику и шепотом докладывает:

— Они оттуда, — и показывает головой в сторону центра Москвы.

Группа подходит к распахнутым настежь железным воротам, за которыми виден обширный двор, заставленный вагончиками и разными машинами.

— Вот это наше хозяйство, — дает пояснение Барсуков. — Видите: грейдеры, трактора, самосвалы. Евгения Юрьевна, пригласите сюда кого-нибудь из начальства.

Евгения раз в месяц бывает здесь, поэтому смело подходит к одному из вагончиков и стучит в окно. На крыльцо вылезает мужик, вытирающий ладонью жирные губы. Он в пластмассовой каске и брезентовой робе. Прораб Василий Семенович.