Том 1. Стихотворения
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Ласточки

(сонет)

Земля покрыта тьмой Окончен день забот. Я в царстве чистых дум, живых очарований. На башне вдалеке протяжно полночь бьет, Час тайных встреч, любви, блаженства, и рыданий. Невольная в душе тоска растет, растет. Встает перед мной толпа воспоминаний, То вдруг отпрянет прочь, то вдруг опять прильнет К груди, исполненной несбыточных желаний. Так в знойный летний день, над гладью вод речных Порою ласточка игриво пронесется, За ней вослед толпа сестер ее живых, Веселых спутниц рой как будто бы смеется, Щебечут громко все, – и каждая из них Лазури вод на миг крылом своим коснется.

В столице

Свежий запах душистого сена мне напомнил далекие дни, Невозвратного светлого детства предо мной загорелись огни; Предо мною воскресло то время, когда мир я безгрешно любил, Когда не был еще человеком, но когда уже богом я был.     Мне снятся родные луга,     И звонкая песня косца,     Зеленого сена стога,     Веселье и смех без конца.     Июльского дня красота,     Зарница июльских ночей,     И детского сердца мечта     В сияньи нездешних лучей.     Протяжное пенье стрекоз,     Чуть слышные всплески реки,     Роптание лип и берез,     В полуночной тьме светляки     И все, что в родной стороне     Меня озарило на миг,     Теперь пробудило во мне.     Печали певучий родник. И зачем истомленною грудью я вдыхаю живой аромат; Вспоминая луга с их раздольем, и забытый запущенный сад? Свежий запах душистого сена только болью терзает меня: Он мне душною ночью напомнил отлетевшие радости дня.

Грусть

Внемля ветру, тополь гнется, с неба дождь осенний льется, Надо мною раздается мерный стук часов стенных, Мне никто не улыбнется, и тревожно сердце бьется, И из уст невольно рвется монотонный грустный стих; И как тихий дальний топот, за окном я слышу ропот, Непонятный странный шепот – шепот капель дождевых. Отчего так ветру скучно? Плачет, ноет он докучно, – И в ответ ему стозвучно капли бьются и бегут, Я внемлю, мне так же скучно, грусть со мною неразлучна, Равномерно, однозвучно рифмы стройные текут, В эту пору непогоды, под унылый плач Природы, Дни, мгновенья, точно годы – годы медленно идут.

«В поле искрилась роса…»

В поле искрилась роса, В небесах царил покой, Молодые голоса Звонко пели за рекой. Но меж тем как песни звук Озарял немую даль, Точно тень, бродила вкруг Неутешная печаль. И, скорбя о трудном дне, Где-то дух страдал людской, Кто-то плакал в тишине С бесконечною тоской.

Смерть

(сонет)

Суровый призрак, демон, дух всесильный, Владыка всех пространств и всех времен, Нет дня, чтоб жатвы ты не снял обильной, Нет битвы, где бы ты не брал знамен. Ты шлешь очам бессонным сон могильный, Несчастному, кто к пыткам присужден, Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной, И свет даришь тому, кто тьмой стеснен. Ты всем несешь свой дар успокоенья, И даже тем, кто суетной душой Исполнен дерзновенного сомненья. К тебе, о, царь, владыка, дух забвенья, Из бездны зол несется возглас мой: – Приди. Я жду. Я жажду примиренья!

Смерть, убаюкай меня

Жизнь утомила меня. Смерть, наклонись надо мной! В небе – предчувствие дня, Сумрак бледнеет ночной… Смерть, убаюкай меня! Ранней душистой весной, В утренней девственной мгле, Дуб залепечет с сосной. Грустно поникнет к земле Ласковый ландыш лесной. Вестник бессмертного дня, Где-то зашепчет родник, Где-то проснется, звеня… В этот таинственный миг, Смерть, убаюкай меня!

В безбрежности

Землю целуй, и неустанно ненасытимо люби, всех люби, все люби, ищи восторга и исступления сего

Ф Достоевский
1895 – зима

«Я мечтою ловил уходящие тени…»

Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня. И чем выше я шел, тем ясней рисовались, Тем ясней рисовались очертанья вдали, И какие-то звуки вдали раздавались, Вкруг меня раздавались от Небес и Земли. Чем я выше всходил, тем светлее сверкали, Тем светлее сверкали выси дремлющих гор, И сияньем прощальным как будто ласкали, Словно нежно ласкали отуманенный взор. И внизу подо мною уже ночь наступила, Уже ночь наступила для уснувшей земли, Для меня же блистало дневное светило, Огневое светило догорало вдали. Я узнал, как ловить уходящие тени, Уходящие тени потускневшего дня, И все выше я шел, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня.

За пределы

Вечность движенья –

Область моя;

Смерть и рожденье,

Ткань бытия.

Гете, Дух Земли

Болотные лилии

Побледневшие, нежно-стыдливые, Распустились в болотной глуши Белых лилий цветы молчаливые, И вкруг них шелестят камыши. Белых лилий цветы серебристые Вырастают с глубокого дна, Где не светят лучи золотистые, Где вода холодна и темна. И не манят их страсти преступные, Их волненья к себе не зовут; Для нескромных очей недоступные, Для себя они только живут. Проникаясь решимостью твердою Жить мечтой и достичь высоты, Распускаются с пышностью гордою Белых лилий немые цветы. Расцветут, и поблекнут бесстрастные, Далеко от владений людских, И распустятся снова, прекрасные, – И никто не узнает о них.