Том 3. Стихотворения
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Солнце встало

Бог везде, куда ни глянь, Всюду видит, всюду слышит, Богу все приносит дань, Слон, пчела, и лев, и лань, Богом все живет и дышит. Разрывая ночи грань, Солнце встало. Верный, встань. И молись. И верь. И глянь, Как волна волну колышет.

К звездам

Престолы душ, которые когда-то Прошли пути страданий и надежд, И отошли отсюда без возврата, И там глядят в огне златистых вежд. Печати душ, которые созвенно Являют взору грамоту небес, И говорят, что все, что было тленно, Живет вовек, и кто был мертв, воскрес. Несчетность душ, горенье изумруда, Мерцание небесных жемчугов, Да буду я меж вас, уйдя отсюда, Звездой меж звезд, над сонмами веков. И пусть тот храм, все больше возрастая, Обнимет всех, многовершинный лес, И всех и все та Истина святая, – Всезвездность душ, – взнесет в простор Небес.

Час пришел

Час пришел. Совершились пророчества. Воплотились веленья времен. Ты в железных морях одиночества, В вознесеньи на горный уклон. Далеко, за громадами влажными, Улыбаются пажити дней. Но роптаньями сумрачно-важными Ты отброшен на ряд ступеней. Для познавшего – нет заблуждения, Для взошедших – все видно внизу. Будь в морях, на горах, как видение, Как маяк, победивший грозу.

Между звезд

Чего искать? Куда идти? Корабль стремится по волне, Морские звезды – вдоль пути, Иные звезды – в вышине. Морские звезды чуть блеснут – И тотчас гаснут близ меня, Дрожа, скользя, вот тут, вот тут, Лишь дразнят вспышками огня. А те, в далекой высоте, Узорно-свитые огни, До них идти – одной мечте, Увы, так было искони. Кипит вода. Встает земля. Дымится дней немая нить. Я в быстром беге корабля. Куда мне плыть? Куда мне плыть?

Иней

Иней белый, иней чистый, Где мерцаешь ты сейчас? Я иду пустыней мглистой, Весь мой свет – сиянье глаз. Иней чистый, иней белый, Поколдуй и погадай, Дай прийти в твои пределы, – Снега хочет горностай. Белый призрак, белый иней, Дай мне, чарою своей, Быть звездой в пустыне синей Над родной страной моей.

На краю Земли

Я на краю земли. Я далеко на юге. Не юге разных стран, – на юге всей земли. Моя заря горит на предполярном круге. В моих морях встают не часто корабли. Мой светоч – Южный Крест. Мой светоч – отблеск льдины. Здесь горы льдяные – один плавучий храм. Но за чертой мечты – мой помысел единый Ведет мой дух назад, к моим родным полям. И сколько бы пространств – какая бы стихия Ни развернула мне, в огне или в воде, – Плывя, я возглашу единый клич: «Россия!» Горя, я пропою: «Люблю тебя – везде!»

Страна, которая молчит

Страна, которая молчит, вся в белом-белом, Как новобрачная, одетая в покров, – Что будет тронут им, любующимся, смелым, Несущим солнечность горячих лепестков. Страна, которая всех дольше знает зиму И гулкую тюрьму сцепляющего льда, – Где нет конца огням и тающему дыму, Где долгий разговор ведет с звездой звезда. Страна, которая за празднествами мая, Чуть лето глянет ей, спешит сказать: «Я сплю», – Страна великая, несчастная, родная, Которую, как мать, жалею и люблю.

Узорочная звезда

Узорочной звездою Сквози попеременно. Не льстясь игрою злою, Не никни в то, что тленно. Не захоти, в тумане, Богатства волопаса, В твоей душе есть грани, Дай каждой яркость часа. Не захоти, вздыхая, Чтоб вечно было Солнце, Мы – храмина большая, В ней не одно оконце. И истинно сказанье, Что у отца у Бога Для всякого дыханья Обителей есть много. Он Сам сказал: – Устрою. Скорей сплетайте нити. И за своей звездою Одетые идите.

Иконостас

«Что есть царствие? – Радованье в Духе».

Слово Духоборов
Иконостас живой, иконостас церковный – Лик Вечного меж лиц, что видимы окрест. Бог Сын – в лице людском, сквозь плоть просвет духовный, Взнесенный радостно, как лик созвездья, крест. Вот день. Ты не сердись. И целый день, блистая, Тянуться будет вверх незримая свеча. Гнев – Ад, сердитость – Ад, а кротость – рощи Рая, Лишь ведай бой один – духовного меча, И что есть Царствие? То радованье в Духе. И что есть Небеса? То – пение души. Все громы, песни все – в твоем сокрыты слухе, Весь свет в твоих глазах. Гори же. Поспеши.