Шрифт:
ЦАРИЦЕ-РОДИНЕ
I
О эти ночи уныний, Долгие ночи в плену! Ты — позабытый в пустыне, Ты — погружённый ко дну. Плачь, иль стони, или бейся, Ты без конца одинок, Ты ни на что не надейся, Век не закончится срок. Жизнь! Да была ли она-то? Может, приснилась она. Тучка плыла по закату, Скрылась, и даль холодна. Может, я умер, Царица, Умер, и венчик на лбу. Разве ты знаешь, что снится Спящему в тёмном гробу? Разве ты знаешь, как бьётся Тот, кто живым схоронён? Но и сквозь щели ворвётся Новый чудовищный сон. Тихо в подводной пустыне, Тени проходят по дну. О, эти ночи уныний, Долгие ночи в плену! II
Нет! Не сломлен я химерою, Пусть один, как зверь в лесу, Душу гордую и смелую Я на волю донесу. Мимо, злых ночей пророчества, Пени робкие судьбе! Я в провалах одиночества Целый мир замкнул в себе. Губят, слабое уродуя, Стены проволок стальных. Сберегу свою свободу я, Знамя сильных и живых. Весь усталый, весь израненный, Я храню, что был мне дан, Твой, Царица, дивно пламенный, Твой чудесный талисман. Мы от света замурованы, Но во мне Царица — Ты, Как бронёй, Тобой окованы Сокровенные мечты. Дни ли, месяцы ли, годы ли Протекут в святой борьбе, Проклят час, где б думы продали Сердце, верное Тебе. Окружён облавой целою, Словно зверь в глухом лесу, Душу — гордую и смелую Я на волю донесу. ТАЛАТТА!
I. НА ВОЛЕ
II. В ПЛЕНУ
ПЕСНЯ О ПРОВОЛОКЕ
А. Гвоздинскому
I
Прохожу я бурых зданий груду, По песчаным площадям шагая, Ты меня встречаешь отовсюду, Тёмная, колючая и злая. Три ряда натянуты, как струны, В три ряда железных сплетена ты. Без исхода колдовские руны Очертили этот круг заклятый. Поверну направо — ты направо. Поверну налево — ты налево. Входит в душу терпкая отрава Из бессилья, горечи и гнева. Я иду, склонив лицо уныло, Воротник приподнят, чтоб не видеть. Сердце, ты меня любить учило, Сам я научился ненавидеть. А кругом, вдоль этой цепи чёрной, Без конца, без смысла и без цели Поступью лунатиков упорной Тихо бродят серые шинели. Тусклый вечер… Дождь скользит по шее. Стынут струны проволок в тумане. Запахнувшись от дождя плотнее, Я иду в одно из бурых зданий. II
Сквозь колючий лес закрытий Всё для нас, как дикий сон, И в глазах рядами нитей Целый мир пересечён. Весь в поникшем, весь в гнетущем, К тайне сил найди ключи. Хочешь нужен быть в грядущем — Закаляйся и молчи. День и ночь на адском горне Пляшет дымный огнемёт, Тем, кто глубже, кто упорней, Силу верную куёт. Минет год иль минут годы, День придёт и будет твой. Ты сияние свободы Встреть свободною душой. И войдёшь, двукраты вольный, Не вздохнувши о былом, В мир широкий и раздольный С гордо поднятым челом. УБИТАЯ МЕЧТА
«Революционной демократии не надо Царьграда и проливов». Из первых выкриков русской революции
Преграды нет, шумит стихия, Всё небо в пламенной грозе. Зачем же медлишь ты, Россия, На вековой твоей стезе? Ужели солнце не затмится И громы с неба не падут? Что видим! В ярости стремится На Кассия с кинжалом Брут. Взгляните! Враг с тройным забралом Стальной стеной на вас идёт. Слепцы! Вы спорите о малом, Когда великое не ждёт. Единый раз в подлунном мире Ясна нам цель, куда идти. Открылись вековые шири, Миродержавные пути. Ужель в забвенье самовольства Продать хотите, наконец, За хлеб минутного довольства Вы Рима Третьего венец? Прочь! Он не ваш! Российский гений Его в веках определил И верой долгих поколений Мечту Царьграда окрылил. В тиши палат, в затворах келий, В бродячих песнях бедноты Далеким сном они горели, Святософийские кресты. Война смела своим пожаром Мильоны жизней, как тростник. Скажите ж им: «Вы гибли даром», Когда не дрогнет ваш язык. Вы слышите ль? Укоров звуки Встают с полей кровавых сеч, То мертвецы к вам тянут руки, Чтоб вам проклятие изречь. Настанут времена другие. Кто ныне слеп, тогда поймут, Над вами скажет суд Россия, Но страшен будет этот суд. Лагерь «G"utersloh», май 1917 IV. МАСКИ
МАЛЫЙ БЕС