Позднее, в 1930-х и 1940-х, Т. П. Р. работал юристом в Мадрасе, где занимался большой частью юридических дел ашрама. Он также служил переводчиком в холле Бхагавана и его личным помощником.

Когда однажды его попросили рассказать, какое влияние Бхагаван оказал на его жизнь, он ответил: «У меня не осталось никакого чувства пустоты или нужды во внутренней силе. Это непосредственный результат твердой веры, вселенной опытом милости Шри Бхагавана. Так должно быть с каждым, кто бы ни искал его милости».

Как-то в начале тридцатых годов, в благоприятный день, один из посетителей устроил бхикшу для Шри Бхагавана и всех присутствующих в ашраме. Пока мы обсуждали предстоящую трапезу, Бхагаван вдруг вспомнил два прошлых случая, когда ему предлагали бхикшу.

«После того как я окончательно уехал из Мадурая (в 1896 году), я ел в частных домах только два раза. Один раз – в доме Мутукришны Бхагаватара из Тирокойлура, по дороге в Тируваннамалай».

Потом, обернувшись ко мне, он сказал: «Другой раз был в доме у твоего деда. Это был единственный дом, где я ел после приезда в Тируваннамалай».

Мне было приятно услышать, что моему деду выпала удача послужить Бхагавану таким образом. Я спросил Бхагавана, как это произошло, и он любезно описал мне событие, оживив его для меня.

«Приехав в этот город, я принял бхикшу в вашем доме, поев из тарелки из листьев. Твой дед, преданный Шивы, был там. Высокий и дородный, он впечатлял украшениями из рудракши и других бусин. Каждый день он непременно посещал храм Аруначалешвары и возвращался только после даршана. В те дни (1896 г.) я жил около храма Гопура Субраманья. Каждый день твой дед молча сидел передо мной некоторое время. Потом поднимался и уходил. Я был мальчиком, соблюдавшим обет молчания. Он был пожилым человеком, и тоже молчал, пока находился со мной, хотя все то время смотрел на меня. Его хорошо знали в городе, и среди его гостей были влиятельные люди. И знаете, что произошло? Однажды какой-то чиновник собирался нанести ему визит, и в доме готовился пир. В тот день, как обычно, после посещения храма и даршана он подошел ко мне и сел рядом. Ему пришла в голову мысль, что он должен отвести меня к себе домой и дать мне бхикшу.

Поднявшись, чтобы идти домой, он нарушил свое обычное молчание и сказал мне: «Эй, эй, вставай! Поднимайся! Пойдем ко мне домой, ты примешь бхикшу и вернешься».

Что поделать? Я отвык говорить и делал знаки, чтобы отказаться, тряс головой и руками, показывая, что это совсем не обязательно. Он не слушал меня, не обращал никакого внимания на мои возражения. Он был полон решимости отвести меня и предложить бхикшу. Что я мог поделать? Он был большой и сильный, а я маленький и худой.

Он настаивал: «Эй, эй, вставай! Вставай! Ты же еще мальчик. Оставь ненадолго йогу и тапас. Мы пойдем в мой дом, съедим бхикшу и вернемся».

С этими словами он взял меня под руку и заставил подняться и идти за ним. Он привел меня в свой дом, находившийся рядом с храмовой колесницей. Это был очень просторный дом, с верандами по обеим сторонам. Посередине был большой открытый внутренний двор с сооружением для богини Туласи в центре. Он усадил меня на самое важное место на северной веранде. Потом развернул лист, больший, чем все остальные, и сам поднес мне еду. И только после того, как я закончил есть, он принялся за свою еду. Это был единственный случай, когда я вошел в дом в этом городе. В те дни, оттого что я никогда не принимал ванну, мое тело пахло. Никто не подходил ко мне близко. Несмотря на все это, твой дед всегда приходил и сидел возле меня. В этом городе столько людей приходили, смотрели на меня и уходили. И лишь он один понял, что, хотя тело это было юным, в нем была Полнота».

В молодости тело Бхагавана было удивительно выносливым, но по прошествии лет его начали одолевать некоторые болезни. Последние десять лет жизни он редко бывал в добром здравии. Его слабое состояние часто усугублялось привычкой отказываться от лекарств или врачебной помощи. В начале 1940-х годов, например, у Шри Бхагавана появились в легкой форме признаки желтухи. Он избегал лекарств и слабел с каждым днем. Преданные упрашивали его принять лекарство, но безуспешно. Некоторые из нас молились, а остальные накручивали молчаливые прадакшины вокруг холла, где сидел Шри Бхагаван. Среди тех, кто умолял Шри Бхагавана принять лекарство, особенно выделялся майор Чадвик.

Однажды, когда я собирался отправиться из дома в свой офис в Мадрасе, почтальон вручил мне письмо. Оно было от майора Чадвика. В письме, я помню, говорилось следующее: «Дорогой Т. П. Р., мне жаль сообщать тебе о слабеющем здоровье Шри Бхагавана. Он сдает с каждым днем и ничего не делает, чтобы облегчить себе участь. Он не принимает никаких лекарств и не обращает внимания на наши просьбы и убеждения. Видеть все это очень печально. Сегодня мне пришла мысль. Ты знаешь, что Шри Бхагаван всегда избегает лекарств, но он не отвергает аюрведических средств, таких как «черная халва» (лехиям). Если ему предложат, он может принять ее. Так почему бы тебе не пойти к какому-нибудь аюрведическому специалисту и не попросить лекарства для Шри Бхагавана? Потом ты сможешь приготовить его в виде лехиям и отправить ему в ашрам. Если судьба к тебе благоволит, он с радостью примет его. Но не говори, что это я тебе написал или выразил беспокойство. Ты можешь сказать, что случайно нашел хорошо приготовленный лехиям, который хорош во многих случаях, и что это просто тонизирующее средство, а не лекарство. Буду ждать твоего скорого ответа».

Прочитав письмо, я тут же отправился в диспансер Венкатараманы в Майлапор, встретился с главным врачом и рассказал о симптомах, не раскрывая личности человека, имевшего их; а также попросил его прописать что-нибудь подходящее. Врач, конечно, спросил меня, почему я не привел пациента для личного осмотра. Я назвал возраст Бхагавана и несколько других подробностей и кое-как убедил доктора, что пациент не может прийти сам. Доктор выслушал меня, выписал два средства, масло и лехиям под названием джирагавилвади и дал совет, как их использовать. Я знал, что Шри Бхагаван не принимал никаких масел внутрь, и потому просто купил фунт лехиям и поехал в свой офис. Я оставил себе небольшую порцию, поскольку знал, что Шри Бхагаван откажется, если почувствует, что я купил лекарство специально для него. Остальное упаковал и отправил его к Шри Ниранджананде Свами, сарвадхикари в ашраме, с письмом, в котором говорилось: «Дорогой Шри Чиннасвами, сегодня, будучи проездом в Майлапоре, я заглянул в диспансер Венкатараманы, где готовили свежий лехиям. Он назывался джирагавилвади и был готов к продаже. Что-то побудило меня купить его немного, так я и сделал. Он такой сладкий и вкусный, что я посылаю его вам. Небольшую порцию я оставил себе. Остальное ты можешь положить перед Шри Бхагаваном как подношение. Это не лекарство. Он относится к тонизирующим средствам, которые широко принимают все».