В ашраме шло строительство храма Матери, но была острая нехватка финансов. Деньги нужны были срочно. В один из тех дней в ашрам впервые приехал преданный по имени Чхаганлал Йоги из Бомбея.

Когда Чиннасвами увидел его, то сказал мне: «Нам нужно 50 тысяч рупий на храм. Почему бы нам троим не пойти к Джамналал Баджай и не попросить у него денег? Представь меня Чхаганлалу Йоги, и приступим».

Чхаганлалу Йоги это предложение показалось неприемлемым, но, поскольку он был новичком и к тому же стеснялся, он почувствовал, что ему ничего не остается, как согласиться. Чиннасвами позаботился о том, чтобы его багаж отправили, но, прежде чем отправиться нам самим, нужно было преодолеть одну преграду – мы должны были сообщить Бхагавану. Чиннасвами никогда не сообщал что-либо Бхагавану напрямую. Когда нужно было что-то сказать ему, он всегда посылал кого-нибудь передать его слова. В этот раз он позвал меня и попросил рассказать Бхагавану о нашей поездке.

«Как я могу рассказать Бхагавану о таком? – спросил я. – Ты должен пойти со мной».

Поскольку у него не хватило смелости передать эту информацию даже в моей компании, я собрал еще нескольких преданных, и мы явились к Бхагавану, когда тот отдыхал после обеда. Бхагаван, сидя один в холле, пристально глядел в пустое пространство. Мы некоторое время постояли перед ним, но он даже не взглянул на нас.

Каждый из нас ждал, чтобы заговорил кто-то другой. В конце концов Моуни Свами нарушил молчание от нашего имени, рассказав Бхагавану, зачем мы пришли.

Долгое время Бхагаван не отвечал, но, наконец, обернулся к нам и сказал: «Я вам уже говорил не просить подаяния от моего имени. И теперь повторяю: довольствуйтесь тем, что есть. Что должно произойти, то произойдет.

Если вы отправитесь просить денег, разве жертвующие не спросят, получили ли вы мое согласие или нет, и дал ли я вам разрешение на это? Что вы им собираетесь сказать, если они вас об этом спросят?»

Чхаганлал Йоги нашел отговорку, которую искал.

«Если мы не скажем, что вы согласились на это, никто не даст нам ни пайсы (одна сотая рупии)», – сказал он.

Что нам оставалось делать? Один за другим мы выскользнули из холла, и поездка Чиннасвами была отменена.

После этого случая Бхагаван отметил: «Разве все эти строения в ашраме появились в результате моего попрошайничества? Все это произошло именно так, как должно было произойти. Ничто не происходит лишь как результат личного усилия».

В итоге над самадхи матери Бхагавана был сооружен большой храм. Это было массивное и внушительное здание, построенное традиционным способом умелыми строителями храмов. Хотя Бхагаван полностью поддерживал строительный проект на всех его стадиях, он не предвидел в то время, когда мать умерла, что со временем появится такое сооружение. Это стало ясно, когда Бхагаван рассказал мне малоизвестную историю о самадхи его матери, историю иллюстрирующую предначертанность судьбы.

Когда в 1922-м году мать Бхагавана умерла, он, видимо, сказал нескольким преданным в Скандашраме: «Унесите это тело в темноте, без шума, и чтобы никто не знал. Выройте яму на ничьей земле, быстро захороните его и возвращайтесь до рассвета» *.

* Я спрашивал Кунджу Свами, принимавшего активное участие в организации похорон матери Бхагавана, пытался ли кто-нибудь выполнить эти наставления. Вот что он ответил:

«Это было нереально. Нужно было проделать много работы и многое организовать. Нам нужно было получить разрешение деревенского управляющего, а также разрешение Баваджи Матха, владеющего землей, на которой нужно было вырыть яму самадхи. Тело матери было вынесено из Скандашрама незадолго перед рассветом. Невозможно было сделать все это до наступления дня. Кроме того, мы хотели сделать все должным образом. Есть традиция, что, если хоронишь тело джняни в обычной земле, это плохо отразится на любом близлежащем городе. Точно так же плохо, если его кремировать. В случае с матерью была вырыта глубокая яма и выложена камнями. Это правильный способ, а он требует времени. В «Тирумантирам» Тирумулара сказано, что тело джняни следует хоронить в глубокой могиле, выложенной камнями. Так мы и сделали».

Тело отнесли вниз по склону горы. Пока преданные долго обсуждали, где его захоронить, весть о похоронах разлетелась по городу, и пришло множество людей. Преданные, наконец, выбрали место, похоронили тело и соорудили над ним самадхи. В течение нескольких дней готовили пищу и раздавали ее бедным.

Чиннасвами стал ежедневно спускаться с горы, чтобы проводить пуджу у самадхи матери и делать там подношения. Некоторые другие преданные иногда сопровождали его. Время от времени спускался и Бхагаван. Однажды для него там соорудили соломенный навес. Так было положено начало Шри Раманашрама.

Позднее Бхагаван как-то заметил: «Я предложил, чтобы тело тихо похоронили до рассвета. Но все произошло так, как должно было произойти. Смотри, сколько сооружений появилось там, где „тихо“ похоронили тело!»

Был еще один случай, когда я услышал от Бхагавана, что развитие храма Матери было частью разворачивающейся судьбы. Бхагавану принесли новый паланкин, предназначенный для того, чтобы носить мурти божества вокруг храма Матери. Его показали Бхагавану и потом унесли. Я спросил Бхагавана, что это такое.

«Как, ты разве не знаешь? – ответил он. – Это паланкин для божества. В нем будут носить мурти Матери вокруг храма».

Помолчав некоторое время, он добавил: «Но это еще не все, они еще делают зонт для божества».

«Зонт! Какой зонт?» – громко удивился я.

«Такой же зонт, какой держат над Господом Аруначалешварой во время процессий. Здесь его поместят над божеством в храме. Чиннасвами просто помешался на Матери и украшениях для нее. Но все произойдет так, как тому суждено быть. Будем же просто свидетелями». [86]