А нам большего и не нужно было, кроме как быть рядом с ним? Однако план не был осуществлен, потому что едва стало известно, что Бхагаван находится на горе, все люди из ашрама пришли повидать его. К шести часам собралась многочисленная толпа. Мы были очень раздосадованы, что наша ночная программа сорвалась, и, в последней попытке спасти наш план, мы стали просить преданных вернуться в Раманашрам. Ни один из них не двинулся с места.

«Темнеет, – сказал я. – А здесь водятся змеи. Так что, пожалуйста, возвращайтесь к ашраму».

«Когда наш светоч [Бхагаван] здесь, где для нас темнота?» – сказала Рукмини Амма.

Я пытался напугать преданных рассказами о тиграх и волках. Я старался внушить им, как опасно оставаться на горе ночью в полной темноте, но никто не хотел верить мне. А если и верили, то были готовы подвергаться любым опасностям, пока Бхагаван с ними.

Бхагаван зная, что спорить дальше бессмысленно, встал, и мы стали спускаться по восточному склону горы. Ашрама мы достигли приблизительно в 9 часов вечера.

Посещение Бхагаваном Скандашрама произошло 27 сентября 1945 г. Описание этого визита, запечатленное Девараджой Мудалиаром в книге «День за днём с Бхагаваном», показывает, насколько уникальным было это событие.

«Бхагавану вдруг захотелось посетить Скандашрам, где около недели уже шли ремонтные работы. И вот Бхагаван во время обычной послеобеденной прогулки, не сообщив никому, направился к Скандашраму в сопровождении своего помощника Рангасвами. Приблизительно до 3:30 об этом знали лишь немногие. Но после 3:30 эта новость постепенно распространилась, и почти все преданные собрались у Скандашрама, где и обнаружили Бхагавана, сидевшего на террасном помосте с видом на храм и на город. Бхагаван был в прекрасном расположении духа и рассказывал о разных событиях и случаях, происходивших во время его жизни там до того, как он перебрался в Раманашрам. Бхагаван даже был настроен остаться там на ночь. Но все преданные собрались вокруг него, и никто из них не желал и двинуться с места, пока Бхагаван не сделает того же. Так что около 17:30 Бхагаван пошел осматривать ашрам, рассказывая нам, где он раньше спал, где он имел обыкновение сидеть, где они готовили, где был старый кран и пр., и затем стал спускаться по ступенькам. По пути он зашел в пещеру Вирупакша и рассказал о его жизни там тоже…

Это чудо, что Бхагаван проделал весь этот путь пешком, тем более что 26 августа он вывихнул или сильно потянул большой палец левой ноги, в результате чего нога у него все еще болела.

С тех пор как Бхагаван покинул Скандашрам (в 1922) и обустроился здесь, он ходил туда два или три раза в течение года или двух. Но после этого, то есть вот уже в течение почти двадцати двух лет, он никогда не ходил туда до самого этого дня».

Чхаганлал В. Йоги Личная встреча

Что значит для меня Шри Бхагаван? После многих лет жизни в его благодати я могу теперь ответить: «Он для меня – все. Он – мой Гуру и мой Бог». Я могу сказать это с уверенностью, потому что, если бы мне не посчастливилось встретиться и познакомиться с ним ближе, я бы все еще блуждал во тьме. Я бы все еще оставался «сомневающимся Фомой».

Как все это начиналось? Когда мне было восемнадцать лет, я прочитал много книг Свами Вивекананды и Свами Рамы Тиртхи. Это возбудило во мне желание стать санньясином, подобно авторам этих книг. Их работы также внушили мне идеал простой жизни, высоких принципов и жизни, посвященной духовности. Почему-то мое желание стать санньясином так и не осуществлялось, но идеал преданной жизни все более и более отпечатывался в моем уме. В возрасте двадцати лет мне посчастливилось повстречаться с Махатмой Ганди. Его идеалы покорили мое сердце, и в течение нескольких лет я искренне пытался провести их в жизнь.

Я исполнял свой долг в меру своих способностей и, насколько это было возможно для меня, жил чистой, преданной жизнью до возраста тридцати восьми лет. В это время меня начал осаждать скептицизм, и мой ум стал прибежищем для всевозможных сомнений. Я стал сомневаться в идеалах Гандиджи, в садху и санньясинах, в религии и даже в существовании Бога.

И вот в этот самый темный период моей жизни я впервые услышал о Шри Рамане Махарши. Тогда я стремительно катился к абсолютному скептицизму. Мир, как казалось мне, был полон несправедливости, жестокости, жадности, ненависти и прочих зол, и все это ввергло меня в сильные сомнения. Ведь, возражал я, если бы Он действительно существовал, разве могли бы процветать зло или мрак? Сомнение за сомнением осаждали меня как черные тени, следовавшие за мной по пятам. Как следствие, я потерял то небольшое почтение к садху и санньясинам, которое у меня еще оставалось, а вскоре обнаружил, что медленно, но верно теряю всяческий интерес к религии. Само это слово в итоге стало в моем уме синонимом хитрой уловки для того, чтобы вводить в заблуждение доверчивых людей этого мира. Короче говоря, в моей жизни стало не хватать оптимизма и веры. В своем неверии я не был счастлив, поскольку ум мой стал похож на бурные воды, и я чувствовал, будто вокруг меня бушует палящее пламя, сжигающее, как мне казалось, меня изнутри.

Однажды по пути в офис я встретил в поезде друга, который провел более десяти лет в Европе и Америке. Я долго не виделся с ним и порой задавался вопросом, куда он исчез. Он рассказал, что ездил в Шри Раманашрам и тут же принялся описывать мне, что там происходило. Пытаясь описать свой опыт даршана у Шри Бхагавана, он достал из кармана маленький пакетик и протянул мне. Я поинтересовался, что там внутри. Он объяснил, что это нечто чрезвычайно драгоценное – вибхути, священный пепел, принесенный из ашрама. Он настаивал на том, чтобы я принял его в подарок. Однако его сердечное приглашение ничуть меня не тронуло. Оно меня лишь повеселило.

Я сказал насмешливо: «Прости, но я думаю, что все это – лишь вздор и обман, так что, надеюсь, ты не поймешь меня неправильно, если я откажусь принять твой подарок». Он возразил, сказав, что, отказываясь от его подарка, я оскорблял не только его, но и вибхути.

Мне показалось это довольно смешным, но, чтобы успокоить его, я ответил: «Ну, раз так, чтобы ты остался доволен, я возьму щепотку этого пепла при условии, что ты позволишь мне сделать с ним все, что мне заблагорассудится».