– Да хоть бы и так, если это они, – ответила она тихо, но решительно. – Пускай только зайдут. Даже они не помешают мне отыскать детей.

Грец пожал плечами и приоткрыл дверь. Увидев, кто стоит на пороге, он облегченно вздохнул:

– Так это ты, Маттиас… Заходи. Мы…

Живодер резко замолчал и перевел взгляд на скомканную записку в руках Маттиаса. Лицо у подмастерья оставалось бесстрастным, только губы немного дрожали.

– Что такое? – спросила Магдалена и подошла ближе. У нее появилось недоброе предчувствие. – Что это у тебя в руках?

– Мммм… аггааа… енаа.

Женщина растерянно взглянула на подмастерья.

– Что ты сказал? – спросила она.

– Мммм… аггааа… енаа. Мммм… аггааа… енаа! – монотонно повторял Маттиас.

Он нерешительно подошел к Магдалене и протянул ей записку. Только теперь она поняла, что Маттиас звал ее по имени.

– Это… письмо для меня? – прошептала она, и сердце у нее заколотилось.

Маттиас кивнул и с легким поклоном отдал Магдалене записку.

Дочь палача развернула ее. На листке нацарапано было всего несколько строк, но и их хватило, чтобы у Магдалены земля ушла из-под ног. Бледная, как покойник, она опустилась на стул и уставилась на записку.

Это был короткий и злой стишок.

– Что там, Магдалена?

Михаэль Грец подошел к Магдалене. Та точно приросла к стулу. Живодер заглянул к ней через плечо и с трудом прочитал написанное.

– Господи! – прошептал наконец он. – Ты была права. Этот полоумный и вправду похитил ребят… – Он злобно повернулся к Маттиасу и чуть ли не крикнул: – Откуда у тебя письмо? Говори, кто тебе его дал?!

Маттиас разинул рот и протянул:

– Чееавееех.

– Человек? – с надеждой переспросила Магдалена. – Что за человек, Маттиас?

– Чёёыыый чеавех. Чёёыыый чееавееех.

– Говори внятно, чтоб тебя! – вскинулся на него Михаэль. – Что еще за человек?

– Боюсь, так мы ничего не добьемся, – сказала дочь палача и сглотнула.

Тревога за детей не давала ей сосредоточиться ни на одной мысли. Она еще раз взглянула на черные строки. Буквы растеклись, и на бумагу попало несколько чернильных капель. Оставшиеся кляксы напоминали Магдалене пятна крови.

Спите, детки, пора спать… Вашей маме не понять…

Магдалена вдруг вспомнила, что Маттиас не мог говорить, зато умел писать. Она принялась разыскивать среди разбросанных вещей перо и чернильницу. Отыскав наконец и то и другое, перевернула записку другой стороной и протянула все Маттиасу.

– Вот, напиши, кто тебе дал письмо, – потребовала она.

Немой кивнул и криво улыбнулся. Затем начеркал несколько строк на мятом клочке и вернул его Магдалене.

Она быстро прочла написанные ровным и размашистым почерком строки.

Человек в черной рясе и в капюшоне дал мне письмо возле монастырских ворот. Он велел передать его Магдалене как можно скорее. Я не знаю, кто это был.

Широкоплечий подмастерье нетерпеливо смотрел на Магдалену – так дворняжка ждет похвалы.

– Спасибо, Маттиас. – Женщина сложила записку и задумчиво сунула ее за пазуху. – Значит, это монах? – спросила она. – Ведь он был в черной рясе. Скажи, это один из бенедиктинцев?

Маттиас пожал плечами и неуверенно ухмыльнулся.

– Ее… ааю…

– Как это не знаешь, остолоп? – нетерпеливо вмешался живодер. – Но голос-то? Может, ты голос его узнал?

Маттиас помотал головой. Он внутренне напрягся, но с губ его не сорвалось больше ни единого слова.

– Дьявол тебя забери! – выругался Грец и схватил высокого подмастерья за воротник. – Если сейчас же пасть не раскроешь…

– Оставь его, – вмешалась Магдалена. – Он и вправду не знает, по нему видно. А больше ты у него все равно не выпытаешь. Хотим мы того или нет, а придется придумать что-то другое.

Она поджала губы, и глаза ее вспыхнули новой решимостью. Этот колдун похитил детей, чтобы связать руки ей и отцу! Она, сама того не ведая, стиснула кулаки. Что ж, теперь, по крайней мере, все стало известно. Магдалена знала, где ее дети, – и могла действовать.

– Первым делом нужно разыскать отца и Симона, – сказала она тихим голосом. – Отец знает, что делать. Он всегда находил выход.