– На что вы намекаете?

Земер торжествующе улыбнулся:

– Не сомневаюсь, к Вознесению Девы Марии паломников будет не меньше. А потом и в День Всех Святых. Вы уже выбрали поставщиков?

Приор демонстративно вздохнул. Хотя его и обрадовало то обстоятельство, что бургомистр говорил о делах именно с ним. Старого настоятеля можно уверенно списывать со счетов.

– Не сомневайтесь, мы о вас не забудем, – ответил он благосклонно. – Каждый, кто помогает церкви, становится на путь Божий.

Бургомистр с сыном раскланялись, и приор с библиотекарем остались одни в просторном зале.

– Проклятие! – прошипел брат Бенедикт, когда шаги шонгауцев наконец стихли, и со злостью захлопнул книгу, которую только что листал. – Этого нам еще не хватало! Чтобы какой-то палач шпионил за нами… Не исключено, что этот ублюдок и карту у меня выкрал. Теперь остается лишь надеяться, что стражники схватят его прежде, чем он разыщет что-нибудь внизу.

Брат Иеремия нервно закусил губу.

– Это не так уж легко, ты же сам слышал. Этот Куизль так просто не сдастся. А пока Йоханнес не признается, дело так и останется нераскрытым. Как бы судье в голову ничего не взбрело и он не велел тут каждый камень перевернуть…

Старый библиотекарь злобно на него зыркнул.

– Что значит, пока Йоханнес не признается? – рявкнул он. – Ты сам вчера руководил допросом. Вы чем там занимались? Перьями его щекотали?

– Я… я и сам не знаю, почему он до сих пор не сломался, – посетовал приор. – Палач в Вайльхайме все испробовал. Но ведь надо следить, чтобы Йоханнес не помер. Поэтому мастер Ганс решил подождать до завтра и за это время немного его подлечить.

Приор перегнулся через стол и едва ли не с мольбой в голосе обратился к старому монаху:

– Проклятие, Бенедикт, нам нужно его признание, иначе дело не дойдет до приговора! Ты же сам знаешь, насколько строг в этом отношении каролингский кодекс.

– Так будь добр, позаботься, чтобы он признался наконец, – бесстрастно ответил библиотекарь. – Иначе мы следом угодим к мастеру Гансу на дыбу. – Сгорбленный, словно изломанный бурями дуб, он с трудом поднялся из-за стола и злобно уставился на Иеремию. – Я и сам по молодости несколько раз присутствовал при допросах, и у меня подозреваемые сразу во всем признавались. Ты слишком мягок, Иеремия.

Приор стиснул кулаки под столом. С тех самых пор, как он вступил много лет назад в этот монастырь, старик постоянно выводил его из себя подобными высказываниями. Иеремия понимал, что брат Бенедикт считал себя лучшим настоятелем, но книги были для него важнее любого сана, и он искал соратников для своих тайных замыслов.

Полезных идиотов вроде меня!

При этом их объединяли общие цели. Несмотря на это, Иеремия чувствовал, что библиотекарь никогда не воспринимал его всерьез. Приор подумал о том, как станет настоятелем. Многое с того времени должно измениться.

И старого дурня всегда можно перевести в трапезную, начищать блюда. Мы должны служить Господу, какое бы место он нам ни определил.

Подобные мысли успокаивали Иеремию. Он вспомнил о пистолете, подаренном вчера судьей, и встрече с волками. Как же приятно было нажимать на собачку!

– Ты в курсе, что Лаврентий умер? – неожиданно спросил он библиотекаря.

Старик кивнул.

– Об этом разве что немые не говорят. Да еще все эти страшилки про голема…

Брат Бенедикт быстро перекрестился.

– Помилуй Господи его душу. Но может, так оно и лучше. Лаврентий был содомитом и, что хуже всего, трусом. Не исключено, что он рано или поздно рассказал бы настоятелю о наших замыслах. Теперь-то он замолчал навсегда.

Затянулось молчание. Тишина в комнате с тысячами книг и пергаментных свитков давила на Иеремию непосильным грузом. Приор тяжело вздохнул. Иногда, бессонными ночами, его терзали сомнения, правильно ли они поступают, – но ведь все это ради монастыря.

Всё по воле Божьей.

– Вот как мы поступим, – сказал наконец Иеремия решительным тоном, стараясь вернуть себе превосходство. – Возможно, Лаврентий был прав, и хранить все это внизу не так уж и безопасно. Мы с Экхартом вынесем их оттуда и спрячем у меня в приорате. Пусть полежат там, пока не поймают этого палача или Йоханнес не признается. Мы ведь так и не выяснили, что же там прячется.

– Ты что, боишься? – Библиотекарь холодно улыбнулся.

– Чепуха! Просто не хочу рисковать. Так что перенесем все сегодня же.