Шрифт:
– А вот это уже у вас не получится! Готовьтесь спокойно. Всё равно я вас раньше вашей защиты с этим вопросом не приму. Ясно?
Звучит жёстко, с начальственной интонацией.
– Ясно… – я понимающе вздыхаю.
Люди! Я теперь – не только малахольный доктор, но ещё и дипломированный доктор! Всё состоялось. Честно говоря, это даже не защита была. Скорее, семинар какой-то. Я отвечал на большое количество вопросов членов комиссии и присутствующих сочувствующих. Показывал много энергетических опытов. Рассказывал о своей статистике в разных случаях. Всё действо длилось больше часа. Даже упрел.
Очень приятно было, что в комиссии сидели практически все люди, которые знают меня и которых знаю я. Конечно, были и Юрий Степанович, и Михал Михалыч. Были и завпульмонологией, и завтравматологией. Кирилл Сергеевич, Ванька и ещё Сергей Александрович с Юрой сидели в уголке и за меня болели.
Все члены комиссии выступили с положительными отзывами. Завершал выступления членов комиссии Шахлатый. Он оказался в своём репертуаре. Долго хмурился, двигал своими кустистыми бровями и наконец сказал, что словесный понос, который мешает восприятию правильных мыслей, надо убрать, всё глобально перекомпоновать, дополнить, отредактировать и выходить на защиту кандидатской. На что Сергей Петрович заметил, что до этого будущему соискателю сначала надо поучиться в ординатуре.
А потом был банкет. Шахлатый предложил провести его у него на кафедре. Надо сказать, и во время банкета я продолжал отвечать на вопросы. Мне была очень приятна заинтересованность уважаемых мною людей в моих методах лечения. И ещё мне было очень приятно, что все профессора с большим почтением общались с Кириллом Сергеевичем, у которого нет никаких степеней и регалий. Я с большим удивлением узнал, что, наведываясь в академию, он часто консультирует тамошних специалистов, причём в разных отделениях, подтверждая тем самым свой потрясающий универсализм.
А ещё потом в квартире Кирилла Сергеевича мы уже сидели нашим узким кругом. Серёжка с Антошкой опять спали вместе на бывшей Ванькиной кровати, а мы мирно беседовали о нашей жизни. Как было тепло! Особенно мне было приятно, что Кирилл Сергеевич весь вечер тихо и счастливо улыбался. А когда я попросил всех выпить за него, за человека, который сделал меня врачом, он замахал руками и сказал, что ни из кого ничего сделать нельзя, если человек сам к этому не стремится, и что его роль тут третьестепенная.
Это совсем не так! Полностью отдаю себе отчёт в том, что где бы и что бы я ни делал, всегда за собой ощущаю его как доброго сказочного исполина. Исполина своего дела.
Наконец мы с Ванькой только вдвоём сидим на нашей кухне с бутылкой коньяка.
О том, что это будет, мы с ним решили каждый сам, практически не сговариваясь. Просто один приготовил стол, а другой принёс эту бутылку.
– Сашка… Как мало мы с тобой общаемся! Всё на уровне привет-привет и пока-пока…
– Ну в больнице мы же видимся!
– Это не то общение! Да ты и сам всё прекрасно понимаешь, только провоцируешь меня на подробности. Часто ли мы с тобой вот так, глаза в глаза? Во-от… А раньше…
– Теперь мы с тобой занятые люди… – я невесело усмехаюсь. – До того занятые, что у меня нет времени спросить – как живёшь, братишка? И идиотом не за что тебя назвать…
– Я только коснусь твоего плеча головой – сразу срубаюсь. А вообще… знаешь, как мне иногда хочется, чтоб ты спросил меня: «Как у тебя дела, братишка?»
Мне становится очень стыдно и даже где-то страшно. Он это так сказал, что я опять кожей ощутил тот зов из прошлого, из его внутреннего одиночества. А ведь я уже знаю, да и он сам об этом говорил, что даже общение с Ритой ему меня заменить пока не может…
Подсаживаюсь рядом и крепко прижимаю его к себе.
– Прости меня, Ванюха… Прости меня, родной мой…
– Сашка… Я многое понимаю. И всё вижу… – его лохматая голова ложится мне на плечо. – Поверь, после таких вот мгновений – горы свернуть могу! Только… давай мне хоть иногда эти мгновения твоей… братской ласки. Мне это очень нужно…
Зарываюсь носом в его шевелюру.
– Устаёшь ты сильно, Ванюха! Днём в академии, потом к нам… Ещё и боксы… А ведь впереди новый учебный год…
– Я же тебе сказал, что теперь всё буду сдавать экстерном, – недовольно замечает он. – Я же уже вовсю читаю за второй курс.
– Читаешь… А семинары? Математика, например?
– И решаю тоже…
Ванька всё это бубнит мне в плечо, а я отвечаю в его лохмы.
– Когда же ты это всё успеваешь? Понять не могу!
– Слушай, отвали! Это ты-то понять не можешь?! Не смеши! Сам-то… Ладно, пока я совсем не разомлел, сядь на место. Давай лучше выпьем. Понять он не может… Ты-то когда последний раз спал нормальные восемь часов?