Боль от этих воспоминаний была слишком сильна.

— …по воле твоей, аминь, — оканчивая очередную молитву, пробормотал мужчина.

Звук, пришедший со стороны моря, услышали все.

Открыв подсумок Ежи и прочитав несколько строк на сложенном вдвое тетрадном листке, Савельев выбежал из каюты, и его оглушил непонятный громоподобный рев. Этот звук слышали члены команды несколько дней назад — и приписали его гигантскому мутировавшему существу. Корпус лодки сотрясла вибрация.

— Где второй…

Палубу накрыл новый могучий звук; метеоролог навалился плечом на стену.

— Морской Дьявол! — прокричал бегущий ему навстречу Треска в испачканном рыбой фартуке, натягивая на растрепанные лохмы ушанку.

— Откуда этот подсумок? Кто его принес?!..

— Сваливаем, чувак! Или нас всех порвет!

Но покинуть борт лодки торопились не все.

— Почему ты уверен, что там безопаснее?! — орал Паштет, пока бежал к трапу вслед за Треской, наматывая находу шарф.

— Надо валить, пока эту посудину на хрен не потопило. Там хоть какой-то шанс!

Выбежав на палубу, повара загнанно огляделись. К «Грозному», едва различимое в ночи за мятущейся пургой, приближалось что-то рокочущее и огромное.

— Я же говорил! Говорил тебе, что не нужно было обирать «Поликарпова»! Теперь нам придется платить морским богам. Это кара, а не шторм! Морской Дух пришел за нами! — тыча пальцем вперед, пронзительно вскрикнул Паштет.

— «Голландец»… — рухнув на колени, в суеверном ужасе провыл Треска.

— Мы прокляты! — Повара застыли, наблюдая, как из снежной пурги на них с рокотом надвигается огромная морда чудовища с раскрытой пастью и ослепительными пылающими глазами.

С ветром приходит утро. Так когда-то говорила его мать, когда старик-иякуган [18] заканчивал очередную енмаль [19] на ночь. Одну из многих тех, которые он обожал, будучи маленьким. Он с восторгом слушал о чудесах и волшебниках, о всемогущем богатыре чжансу, о хитроумных проделках чертей токкэби, о похождениях духов давным-давно умерших предков и родственников. Легенду о бобре. Сказки про принцесс и королей, любовь и отвагу. И, конечно же, там всегда были драконы. Его любимые сказочные существа.

Детство. Священный миг. В нем нет места злости. Теперь же весь мир кишел чудовищами и драконами. Люди от алчности, по прихоти сами создали для себя страшную сказку.

Которую уже некому было рассказывать.

Хотя не был ли когда-то алчным он сам? Разве наследнику колоссальной империи не было это свойственно? Ким Им вздохнул и потеребил седой ус. Когда-то с таким усердием и кропотливостью созданная финансовая махина превратилась в пыль, которую развеял ветер. И теперь у Ким Им Су не было ни единого вона [20] , а ветру было на них плевать.

Да и он уже был стар. Но все-таки его богатство дало плоды и позволило спасти множество жизней в этом изуродованном аду. И продолжает спасать. «Дракон», которого он создал, со временем добившись немыслимых высот, был сильнее всех. Его грозный рык гремел уже на многих континентах, даруя надежду нуждающимся и вселяя ужас в сердца врагов.

Давно это было. Очень давно. За такой срок успевали вырасти и, заплакав, ссутулиться ивы, под которыми он когда-то признавался в первой любви. Память старела, желтея и ветшая, словно снимок, запертый в фотоальбоме.

Ах, как бы ему хотелось вернуться в старый Чосон [21] времен своей молодости. В могущественный чеболь [22] его семьи. В привычный и знакомый мир, в котором не было войны. Где человеческая жизнь была наполнена столькими ощущениями и мелочами, которые сейчас казались пустыми. Всего лишь призрачная мечта. Того мира уже не существовало. Ничего не осталось. Ни городов, ни школ, ни маленького квартальчика в Сеуле, где он вырос.

Но «Дракон» по-прежнему плыл, исследуя руины мира и подбирая выживших со всего света, постепенно превращаясь в библейский Ковчег, неся на своих крыльях каплю надежды в истерзанные атомной бурей сердца. А значит, у Ким Им Су еще есть цель. Ведь он оставался Императором, и перед ним простирался мир.

«Величайший Воин не имеет никакого отношения к войне. Он не имеет никакого отношения к борьбе с другими. Он занят внутренним преобразованием. И это не поединок, хоть он и приносит победу; это не война, не конфликт. Но необходимо быть Воином, ибо нужно БЫТЬ БДИТЕЛЬНЫМ, как Воин», — каждый раз, когда он предавался воспоминаниям, на ум неизменно приходило одно из высказываний индийского мастера Ошо.

Да, бдительность. Бдительность и осторожность превыше всего. Хотя чего или кого ему бояться? К тому же его сын, его гордость, со временем станет достойным преемником в новой священной миссии. За эти годы плоть от плоти его показал себя мужественным и стойким воином, но все же он пока еще не готов был взвалить на себя ношу, которую нес отец. Его время еще не пришло. Не сейчас. Не сейчас.