Ветер, который резко бьет по щекам и треплет волосы, как неистовый и яростный любовник.

Словно кто-то хлещет по лицу ее собственными волосами.

Рита вновь ухватилась за последнюю мысль.

«Быть может, они почувствовали мое отчуждение после того… как Джон Вэйд разрушил мое детство, сделав меня седой старухой в душе? Они видели, что я отдаляюсь. И, возможно, также ревновали к Антуану, так как я доверилась ему, а не им. И посчитали, что они мне больше не нужны? Но Антуан единственный, кто правильно отреагировал на то ужасное событие и мое позорное возвращение домой. И почему я должна была чувствовать себя пристыженной или виноватой?! А они относились ко мне, как к позорной тайне, которую нужно скрыть. И делать вид, что ничего не случилось. Ровным счетом ничего. По прежнему жить, улыбаться, зарабатывать и тратить деньги, вести неспешные семейные разговоры за семейным же столом… Так было для них проще. Но я не могла притворяться, так как мое сердце было разбито, а душа – исковеркана. Я не могла улыбаться и делать вид, что все хорошо. Что я все забыла и пережила. Именно поэтому я окончательно переехала к Антуану, сначала просто цепляясь за него, и, да, используя. Но потом… потом я поняла, насколько это ценно, когда рядом с тобой человек, который принимает тебя такой, какая ты есть. И всегда на твоей стороне, какие бы глупости ты не вытворяла. Даже когда ты делаешь просто гнусные вещи… Он всегда считает тебя хорошей и безупречной. И это не ослепление, а просто любовь. Так как он, естественно, знал все обо мне и не мог не замечать моих недостатков. Даже если бы очень хотел закрыть глаза. Я ему всегда все рассказывала. Я не хотела лжи, такой, как между мной и родителями».

Вдох-выдох. Можно жить дальше. И даже придти на обед к сексуальному маньяку, и даже придти без трусиков.

Рита почувствовала, что ей удалось взять себя в руки, правда, все равно до конца преодолеть свой животный страх перед синеглазым ублюдком она не могла.

Слишком много лет она прожила с этим тяжким грузом памяти и сердца. Слишком часто он снился ей в кошмарных снах. Теперь он словно бы въелся в ее кожу, влился в кровь, стал доминирующим в ее воспоминаниях.

Немного придя в себя, она отправилась к кабинету, где они работали втроем.

Кабинет всегда казался ей огромным, просторным, светлым. Даже чересчур светлым. Она не слишком любила эту пугающую яркость.

Открыв дверь, она обнаружила Трэйси, тщательно что-то печатающую. Хотя, с таким же умным видом она могла просто лазить по всему Интернету. Поправив вьющиеся черные волосы, девушка весело улыбнулась.

– Привет, героиня ты наша! Как ты себя чувствуешь после вчерашнего?

– Привет, – красивая, очень высокая девушка с пышными, цвета спелой пшеницы волосами и глубокими янтарными глазами легко улыбнулась, оторвавшись от своего компьютера. – Слышала, тебе вчера особенно повезло!

– Всем привет! – Рита легко улыбнулась. Впрочем, общаться с девочками и Фрэдом для нее всегда было приятным времяпровождением. Словно сговорившись, они решили свой яд приберечь для знаменитостей. Чтобы им жизнь медом не казалась. А для самих себя устроить приятную атмосферу на рабочем месте.

У них даже появилась возможность каждой работать в своем собственном кабинете, но они прикинули, что все равно придется постоянно бегать друг к другу в гости, к тому же, все равно приходилось все статьи сверять друг с другом, и решать, кто на какое мероприятие пойдет, и кто у кого будет брать интервью. Правда, такое дело, как сенсация, всегда появлялось неожиданно, так как было совершено непредсказуемо.

– Ты молодец, хорошо поработала! Я от твоих и Фрэдовых снимков вчера полвечера провела на коленях перед фарфоровым другом, – фыркнула Трэйси.

– Ну, а представь, каково это было мне! И я не считаю, что гибель молодой девушки является сенсацией, – проворчала Рита, садясь за свой письменный стол и положив сумку на тумбочку.

– Все равно бы кто-то сделал из ее смерти сенсацию, – пожала плечами Линда.

Рита обратила внимание, что высокая красавица с пышной грудью была в облегающем ярко-голубом платье и в голубых туфлях на высоких каблуках. Туфли еще и были украшены голубенькими атласными бантиками и яркими стразами. Великолепные плечи и верх груди были очень сильно обнажены, а на шее таинственно мерцало брильянтовое ожерелье. В ушах же покачивались брильянтовые сережки стоимостью всего их этажа.

– С женихом ужинать собираешься? – догадалась Рита, желая перевести тему. Чтобы не вспоминать о черном, обгоревшем теле. О тех диких криках, которые издавала умирающая красавица. И том, что никогда даже и не думал ей помочь, желая лишь избежать подобной участи. Или заснять подробности ее смерти, словно это было какое-то специально заказанное огненное шоу.

Линда торжествующе улыбнулась и кивнула. Солнечные лучи, свободно проникающие в огромные стеклянные окна, отразились от брильянтов, заставив их так ярко блеснуть, словно это загорелись звезды на небосводе.

Трэйси только хмыкнула, продолжая печатать.

– С каких это пор, дорогая подружка, тебя стали волновать столь банальные вещи, как чужие трупы? – небрежно поинтересовалась она.

– Да, такими делами надо интересоваться как можно меньше. Некрофилию мы тут разводить не будем, – с готовностью подхватила Линда, поигрывая длинными пальчиками гамму на столе. Этим она привлекала внимание к нескольким очень дорогим кольцам на руке.

Вообще, в последнее время Рита замечала, как Линда навязчиво и настойчиво рекламирует им своего суженого. Так как обе они, и Рита, и Трэйси были незамужними, эти выпендрежи их ужасно бесили. Иногда им даже хотелось накинуться на нее и вышвырнуть в окно. Но перед этим, конечно же, отобрать и поделить драгоценности.

К тому же, Линда задирала нос, так как ее избранником был самый настоящий мультимиллионер. Но обе девушки держались и стойко прощали ей поддразнивания, так как догадывались, что вскоре после свадьбы Линда, скорее всего, уволиться и вообще забудет дорогу в их офис. Ее жених, Джастин Дэвис, твердо сообщил своей будущей жене, что та больше никогда в жизни не будет работать. Самой сложной умственной деятельностью для нее теперь станет разглядывание страничек в модных каталогах. После свадьбы он хотел получить стандартный джентльменский набор: жена-домохозяйка плюс детки. Конечно же, мальчик – будущий наследник всего состояния, а потом и девочка.