Он: «Дозванивайтесь, предложений поступает много, может, ВЫ и станете тем Предложением! Голубушка, вы попробуйте, вам понравится!»

Я: «Не называйте меня голубушкой, мне так не нравится. Всё похоже на розыгрыш над девушками, неплохо сделанный, но злой какой-то, циничный. Хотя если кому-то скучно без этого, то фиг с ним, подыграю. Если бы это было правдой – было бы прикольней. Пафосный московский дед – это даже очень секси».

Он: «Любезная, вы меня раскололи. Квартиры у меня нет, и я – гастарбайтер с Кавказа, но в сексе я силён и лет мне не меньше. Я вам понравлюсь».

Я: «Нет, мне нужен дед интеллигентный, пафосный и классный! Гастарбайтер – человек хороший, но всё-таки не нашей породы».

Он: «Я старый, толстый, и хрен у меня не стоит…»

Я: «Очень жаль…»

Он: «Да, жаль!»

Теперь у меня есть квартира, Реально в Москве есть квартира. Прикиньте, в столице квартира. Мой адрес – Москва, жопа мира.

Семён Слепаков

Я улетаю работать в Египет. Очередная клоунада и развлечение людей. Оттуда пишу Ломо: «Сегодня видела двух обезьян. На территории отеля живут две обезьяны в клетке. Так днём они выпендриваются перед народом, а каждый вечер сидят, обнявшись, смотрят в четыре глаза на всех и так засыпают. И что-то меня накрыла эта картина. Даже обезьяны вместе! Где моя обезьяна? Посмотри фотку!» – «Вижу… Клетка, да, клетка».

Я пишу: «Вот видишь, какие мы, люди, все разные… Ты увидел клетку, я – своё одиночество, несколько человек вообще заметили, что у обезьяны-мужчины синего цвета яйца… И сколько ни спрашивай, у каждого будет своё, а ведь это всего лишь клетка с двумя обезьянами. Мне показалось, это очень интересно! Я тут про медведей написала сказку, почитай».

Жили-были два медведя-одиночки. В одном огромном дремучем лесу. Каждый жил отдельно, и о существовании друг друга они даже не знали. Один медведь был весёлый, спортивный и любил жизнь. Играл с зайками, белками, лисичками в спортивные игры, ел, что найдёт сам в лесу.

Второй медведь был часто грустный, задумчивый и тяжёлый на подъём. Всегда сидел один в своей берлоге, то перебирал старые листочки в своём гербарии, подолгу их рассматривая, то вышивал крестиком. Иногда даже пел сам себе песенки и представлял, будто бы он артист Большого цирка. Слыхал он о таких заведениях, где и платят хорошим кормом, и аплодируют. Но медведь давно боялся людей и вообще суеты и поэтому только мечтал. Местные животные медведя этого побаивались и играть его не звали, но всегда приходили просить совета или помощи. Медведь злился, что его отвлекают от важных дел, но всё же помогал, чем мог. А те взамен приносили ему еду. Тем он и жил.

Заболел как-то медведь, и все звери испугались, что помрёт их бирюк. И стали искать того, кто бы помог вылечить мишку. Мишка в берлогу никого уже не пускал, и только одинокие жалобные стоны доносились оттуда.

И вот однажды медведь услышал весёлый смех у себя прямо над ухом.

– Эй, медведь, выходи! Хватит там сидеть, мять свою толстую попу!

Медведя такая дерзость застала врасплох. Кто посмел так нагло кричать? И, забыв про боль, выбрался на свет. Перед ним стоял совершенно незнакомый весёлый медведь и держал в руках яркий мяч.

– Ты кто такой, а? И зачем меня будил?

– Да вот звери меня к тебе привели. Сказали: «Помирает наш бирюк. Помоги».

– Хм… Ну, помру, так что с того? – забухтел медведь.

– Ну, как «что с того»? А зверей кто лечить будет? Души их врачевать? – ответил медведь.

Ну и что? А ты-то чем мне помочь можешь?

А я буду с тобой разговаривать, песенки тебе петь, на дудочке играть, пока ты не выздоровеешь. Медведь был рад и не рад новому знакомству.

– Ну ладно, раз припёрся, так проходи… Ночь уже в лесу, холодно, простынешь.

Так и стали дружить два медведя-одиночки. Теперь, перебирая свои листочки, медведь иногда посматривал в окно из своей берлоги, наблюдал, как этот длинноногий «кабан» катается на качелях с белками и зайцами.

– Мёда теперь надо больше… На двоих-то… – кряхтел недовольно мишка. А сам подкладывал своему новому другу побольше в чашку да повкуснее.

Однажды приехали люди в лес. Мишка-«кабан» вертелся, как обычно, в лесу. Прыгал, топал, веселился. Заприметили люди медведя и… забрали его в цирк. Второй медведь посылал каждую неделю ему туда письма, но никто не отвечал. То ли загордился его друг, то ли почта плохая.

И тогда медведь убрал вторую ложку, чашку и снова сел перебирать свой гербарий. Только песни уже не пел.

Моим первым другом был телефон, обычный белый аппарат с пружинистой трубкой. Мама работала учительницей, сестра училась в школе. После того как меня напугал автоматом мамин ученик, я болела «страхом», и меня уже не брали в собой в школу, к маме на работу. Я целыми днями сидела на подоконнике рядом с телефоном и ждала, когда он зазвонит и мамин красивый голос мне скажет: «Привет, что делаешь?» – «Что-что… Сижу… На подоконнике». – «Иди поиграй, что ли?» – «Я и так играю». – «Во что?» – «В телефон». – «Ну ладно… Я скоро приду», – говорила мама. И я ждала, когда телефон опять зазвонит и кто-нибудь потом придёт.