Но человек, пришедший послушать в качестве критика, не будет слушать. Человек, пришедший просто послушать, не как критик, а чтобы насладиться моментом, будет в состоянии слушать музыку. Что в музыке понимать? Понимать нечего. В ней определенно есть нечто, что можно отведать, нечто, что можно выпить и от чего можно опьянеть, но что в ней понимать?

Однако критик пришел сюда не для того, чтобы отведать, не для того, чтобы пить, – он здесь для того, чтобы понять. Он не слушает музыку, поскольку до краев наполнен математикой. Он все время критикует, думает. Он не невинен, он слишком много знает и поэтому упустит всю красоту музыки. Возможно, он придет к каким-то глупым выводам, но упустит весь этот момент. А момент очень важен!

Если ты можешь слушать, просто слушай! Если можешь смотреть, просто смотри, тогда в то же самое мгновение ты познаешь, что такое невинность.

Я здесь не для того, чтобы только объяснять, что такое невинность; я здесь для того, чтобы дать вам почувствовать ее вкус. Выпей чашку чая! Я предлагаю ее тебе, предлагаю каждое мгновение. Сделай глоток – почувствуй тепло мгновения, его музыку, его безмолвие и переполняющую любовь. Позволь ему окружить тебя. Исчезни на мгновение вместе со своим умом – следящим, судящим, критикующим, верящим, неверящим, выступающим за, против. На мгновение стань просто открытостью, и ты узнаешь, что такое невинность. И в ней ты узнаешь, что такое красота.

Красота – это переживание, которое случается в невинности, цветок, который расцветает в невинности. Иисус говорит: «Пока не станете подобны малым детям, не войдете в мое царство Божье».

Второй вопрос:

Ошо,

Иногда я тебе верю, а иногда – не верю. Как долго я буду жить в этой двойственности? Как мне отбросить эту двойственность и соединиться? Пожалуйста, объясни.

Мохан Бхарти, кто тебе сказал, что ты должен в меня верить? Если ты веришь, то будет также и неверие. Никто не может верить без неверия. Уясни это раз и навсегда: никто не может верить без неверия. Любая вера служит прикрытием для неверия.

Вера – это лишь периферия центра, называемого сомнением; поскольку существует сомнение, вы создаете веру. Сомнение причиняет боль, оно подобно ране, оно болезненно. Поскольку сомнение – это рана, оно болит, оно заставляет тебя чувствовать свою внутреннюю пустоту, свое внутреннее невежество. Тебе хочется его прикрыть. Но прятать свою рану за цветком розы – ты думаешь, это поможет? Думаешь, этот цветок розы поможет ране исчезнуть? Как раз наоборот! Рано или поздно роза начнет источать зловоние раны. Рана не исчезнет благодаря розе, на самом деле из-за раны исчезнет роза.

Возможно, тебе удастся обмануть кого-то другого, кто смотрит со стороны – возможно, твои соседи будут думать, что это не рана, а цветок розы, – но как ты обманешь самого себя? Это невозможно. Никто не может обмануть себя; где-то глубоко внутри ты будешь знать, ты неизбежно будешь знать, что рана существует, и что ты прячешь ее за цветком розы. И ты также знаешь, что роза оказалась тут случайно: она не выросла у тебя внутри, ты сорвал ее где-то снаружи, в то время как рана выросла у тебя внутри, ты не принес ее извне.

Ребенок приносит с собой сомнение – внутреннее сомнение, это естественно. Именно благодаря этому сомнению он исследует, именно благодаря этому сомнению он задает вопросы. Отправься вместе с ребенком на утреннюю прогулку по лесу, и он задаст столько вопросов, что тебе это надоест, тебе захочется приказать ему заткнуться. Но он будет продолжать спрашивать.

Откуда приходят эти вопросы? Для ребенка они естественны. Сомнение – это внутренний потенциал; для ребенка это единственный способ исследовать, искать и узнавать. В этом нет ничего плохого. Ваши священники лгут вам, говоря, что в сомнении есть что-то плохое. В нем нет ничего плохого. Оно естественно, и его следует принять и уважать. Если вы уважаете свое сомнение, оно перестает быть раной; если вы его отвергаете, оно становится раной.

Уясни это для себя: само по себе сомнение не является раной. Польза его огромна, поскольку оно превращает тебя в исследователя, искателя приключений. В поисках истины оно приведет тебя к самой дальней звезде, сделает тебя паломником. Сомнение не является чем-то неправильным. Сомнение прекрасно, сомнение невинно, сомнение естественно. Однако священники веками его осуждали. Из-за их осуждения сомнение, которое могло бы стать цветением доверия, превратилось в зловонную рану.

Мое учение таково: первое, что нужно сделать, – это не пытаться верить. Почему? Если сомнение присутствует, то оно присутствует! Нет необходимости его скрывать. Позволь ему быть, помогай ему, пусть оно станет великим поиском. Пусть оно превратится в тысячу и один вопрос – и, в конце концов, ты увидишь, что важны не вопросы, а сам вопросительный знак! Сомнение – это не поиск веры; сомнение – это просто поиск тайны, приложение всех сил в стремлении понять то, что понять абсолютно невозможно, постичь непостижимое – усилие поиска.

И если ты будешь продолжать исследовать, искать, не начиняя себя заимствованными верованиями, то произойдут две вещи. Во-первых, у тебя никогда не будет никакого неверия. Запомни: сомнение и неверие – не синонимы. Неверие случается только тогда, когда ты уже поверил, когда ты уже обманул себя и других. Неверие приходит только тогда, когда пришла вера; это тень веры.

Все верующие являются неверующими, будь то индусы, христиане или джайны. Я знаю их всех: все верующие неверующие, потому что вера приносит неверие – это тень веры. Можно ли верить без неверия? Это невозможно; так не бывает по самой природе вещей. Если ты хочешь не верить, то первое условие состоит в том, чтобы верить. Можно ли верить без того, чтобы с черного входа не вошло неверие? Или: можно ли не верить, не обзаведясь предварительно каким-нибудь верованием? Поверь в Бога, и немедленно появляется неверие. Поверь в загробную жизнь, и появляется неверие. Неверие вторично, а вера первична.