Мы уже договорились, что подкармливать ее не будем, иначе она так и не научится охотиться, да и не примет она пищу от своего врага, но у меня на душе словно кошки скребли. Большие такие, черные. И в этот момент я решил, что с голоду бедному ребенку пропасть не дам.

Вернулись Миньшек с некромантом, и если оборотень немного запыхался, то с Мэта пот лился ручьем. Видимо, воин решил, что немного тяжелого физического труда нашему колдуну не помешает. Вполне с ним согласен: у него теперь не только здоровья прибавится, но и само собой отпадет желание тратить силы на знакомство с незнакомым скелетом. Подозреваю, некромант его теперь вообще тайно ненавидит.

Мы осторожно перетащили скелет в специально подготовленную могилку (Дрика, увидев, что мы занимаемся благим делом, взялась помогать, а Ярослава побрезговала), и каждый из нас скинул по горстке земли, и оборотень закапал могилу. После чего он притащил какой-то поросший жестким лишайником булыжник, призванный играть роль надгробия, а Тара провела рукой по гладкой поверхности камня, и ее ладонь оставила за собой несколько витых, непонятных даже мне (я, между прочим, с некоторых пор могу себя считать знатоком Древних письмен) рун, увенчанных пятизвездочной пентаграммой наверху.

– Ip"snos pogo idorIngor Torette ...
– Еле слышно прошептала демонесса, украдкой смахивая слезу со щеки.

Я нагнал ее уже у входа в дом:

– Откуда ты знаешь его имя?

– Он сам мне сказал.
– Немного замялась Тара.
– Он не мог обрести покой, пока его не похоронили.

– Хм, ладно...
– Я сделал вид, что поверил. Пока. В конце концов, я все равно узнаю. Наверное. Но теперь я абсолютно уверен, что ты как-то замешана в этой истории, дорогая Тара...

После похорон все отправились в дом, а я якобы до ветру, пошел в кусты, и отправился в ту самую сторону, где совсем недавно видел Совесть. Я прошелся из стороны в сторону, старательно делая вид, что не замечаю неумело спрятавшуюся кошку, а потом "совершенно случайно" обронил на землю краюху черного хлеба и был таков.

Вернувшись обратно, я не мог не заметить, что обстановка в домике стала куда теплее, даже солнце выглянуло из-за туч, хотя тут же скрылось за горизонтом.

Миньшек тщательно отмылся (надо, кстати экономить воду, неизвестно, когда мы дойдем до ручья, и можно ли будет из него пить), и полез в сумку в поисках провизии, намереваясь приготовить ужин на очаге. Если подумать - то настоящая роскошь.

Но древний очаг то ли от сырости, то ли от того, что воин не умел с ним обращаться, разжигаться никак не желал. Положение спасла Тара, деликатно потеснив оборотня в сторону, и спустя несколько мгновений очаг весело потрескивал теплым огоньком. Я не знаю, что за система отопления у этого дома, но крошечный огонек хорошо прогревал каждую комнатку не маленького, в общем-то, дома.

Все приготовились к очередному сюрпризу, но продолжения не последовало - демонесса сразу исчезла, а камень в перстне мигнул желтым.

Миньшек поставил на огонь котелок, и начал стряпать, я же, не дожидаясь ужина разлегся прямо на полу, закинув руки за голову, и сам не заметил как уснул.

Такая маленькая и жалкая она сидела в тюремной камере, ожидая суда. Тюремщик, прохаживающийся по коридорам, хотел было завести более близкое знакомство, но встретившись с ней глазами, почему-то передумал.

В камерах сидели как мужчины, так и женщины, многие из них, видимо уже давно. Хотя и нельзя сказать, что заключенные содержались в плохих условиях - одежда их была чистой и относительно новой, они были сыты, и в камерах были даже удобства, прикрытые ширмами.

– Вы видели новенькую?
– Раздался громкий шепот из другого конца.
– Ничего такая, жаль ненадолго тут.

– С чего ты взяла?
– Тут же живо заинтересовался кто-то.
– за нее уже внесли залог?

– Нет. Смертница.

По камерам разнесся взволнованный вздох, но женщина, казалось бы не слышала ничего не происходит вокруг.

– За что тебя?
– Спросила доселе молчавшая соседка по камере, но женщина даже не заметила.
– Эй, ты слышишь меня?

– Не трогай ее.
– Предостерег мужчина напротив.
– Вдруг сорвется...

– Ты что-то знаешь?

– У нее с головой что-то, доктрусы не нашли никаких отклонений, но она по какой-то причине впала в беспамятство, и зарезала своего мужа.

– Ужас какой.
– Тихо прошептала женщина.

– Потом она убила троих своих дочерей и мастера Эмиллиона, пытавшегося ей помешать...

Только после этого женщина подала хоть какие-то признаки жизни - она поджала под себя ноги и беззвучно заплакала, иногда поскуливая, подобно смертельно раненому животному.