Стихотворения и поэмы
вернуться

Рыльский Максим Фаддеевич
Шрифт:

6. «Братья, в струны золотые…»

Братья, в струны золотые Ударяйте, Вновь надежды молодые Разжигайте! Коль ударим в струны снова — Песня грянет. Пусть лихое вражье слово Нас не ранит! Пусть над нами враг глумится — Он не страшен, Он замолкнет, покорится Песне нашей! Смело в струны золотые Ударяйте, Вновь надежды молодые Разжигайте! <1910>

7. «В полях на гречу пали росы…»

В полях на гречу пали росы, Умолк веселый звон пчелы. Легло над полем стоголосым Безмолвье золотистой мглы. Дорога вьется меж полями… Ты не придешь, не прилетишь,— И только в сердце вечерами Далекой песней прозвенишь. Между 1911 и 1917

8. «Как Одиссей, измученный блужданьем…»

Как Одиссей, измученный блужданьем По морю синему, я — жизнью утомлен — Прилег в тени под осокорем старым, Зарылся в листья и забыл про всё. Обрывки дум — иль тени их — мелькают В дремоте мирной. Чуть дрожит листва, Упал на ствол веселый отблеск солнца, И муравей всползает по нему. И я засну под беззаботный шелест В надежде, что, гоняясь за мячом, Меня разбудит нежно Навсикая, Дочь стройная феакского царя. Между 1911 и 1917

9. «Яблоки поспели, красные поспели!..»

Яблоки поспели, красные поспели! Мы идем с тобою тропкою в саду. Ты меня, голубка, проводи до поля, — Я уйду и, может, больше не приду. Под лучами солнца и любовь созрела, Но отцвесть под осень суждено и ей. А теперь вот в сердце что-то встрепенулось, Словно крылья птичьи в золоте ветвей. И поля желтеют, и синеет небо, Тянется на солнце паутины нить… Поцелуй в последний, обними в последний, — Тот расстаться может, кто умел любить. Между 1911 и 1917

10. «Уж просо скошено, и в поле тихо стало…»

Уж просо скошено, и в поле тихо стало. Дни холодны, повиты синевою. Уж не вернуть того, что миновало: Оно прошло — и кажется мечтою! А сколько, сколько было грез весною, Что золотистым пенились потоком И растеклись! И я один с тобою, Лазурь небес, раскрытая широко… Между 1911 и 1917

11. «Есть женское имя, как нежно оно…»

Есть женское имя, как нежно оно, Печаль в нем, любовь и надежды какие, Весенним дыханьем напоено: Мария. Как запах фиалки осенней порой, Как девичья песня сквозь сны снеговые, Звездою сияет над темной землей Мария. И пусть я святое в себе погашу, И пусть не увижу, сражаясь, зари я, — Последнее слово, что я напишу: Мария. Между 1911 и 1917

12. «Дождь на дворе, и ветер не смолкает…»

Дождь на дворе, и ветер не смолкает, — Пусть отдохнет двустволка на стене! Кто под дождем бродить в полях желает? Нет, лучше здесь, в домашней тишине. Здесь огонек в печурке не пылает, Чуть тлеет, но в сердечной глубине Веселые картины пробуждает, Напоминает о забытом дне. Здесь фортепьяно, и еще теплее Мне от него. Прикосновенья рук Оно всё ждет, чтоб пробудился звук. Здесь встретился я с музою моею И, в руки лиру взяв и светлый лук, Плыву, как тень, по морю снов за нею. Между 1911 и 1918

13. «Мы встречались с тобой только раз…»

Мы встречались с тобой только раз. Ты прошла, ты исчезла из глаз, И закрыли твой образ снега, Замела, закружила пурга. А быть может, снежинка и ты, Принесенная к нам с высоты, Чтоб сердца нам сковать навсегда, А самой улететь без следа? Помнишь тени домов на углу, Уходивших в глубокую мглу? Помнишь, как ты исчезла из глаз? …Мы встречались с тобой только раз. Между 1911 и 1918