– Но зачем? – не скрывая удивления, задал не самый лучший вопрос сержант Ричардсон.

– Напрашивается очевидное предположение, чтобы было легче подменить бутылку, – ответил я.

– Как вы можете видеть в этой нелогичной мешанине что-то очевидное? – наконец-то подала голос молчавшая до сей поры миссис Старлингтон.

– Честно говоря, я вообще считаю это отравление очень странным… Такое количество лекарств, очевидные сложности при подготовке покушения, а результаты могли быть совершенно непредсказуемые… Глупое преступление… у меня даже нет слов. Такое ощущение, что отравитель сам не знал, какой итог ему нужен. Хотя логика во всем этом действе, может быть, и есть, – заметил я, пожав плечами. – Нам многие вещи иногда кажутся нелогичным до поры до времени, – заметил я. Так что это попытка отравления нуждается в хорошем анализе. Но, честно говоря, сейчас я к этому не готов, – устало вздохнув и сдерживая зевок, я обратился к Фреду: – И я бы попросил вас, мистер Хантер, передать нам рассказ мисс Доэрти обо всем случившемся. Мы, конечно, поговорим с ней, но чуть позже.

Фред, по-видимому, ожидал этого.

– Я не буду пересказывать наш разговор. Предлагаю его послушать. – Он с готовностью достал диктофон и включил запись.

Из десятиминутной беседы важным для расследования я выделил следующие факты (конечно, если Линда передала все обстоятельства прошедшей ночи и утра правдиво; несомненно, она могла вольно или невольно о чем-то забыть или перепутать): почти все ее гости разошлись около трех часов, с именинницей остались мисс Энн Старлингтон и Эдвард Крайтон, которые покинули номер мисс Доэрти около четырех часов. За период с трех до четырех часов никто из них никуда не отлучался. Проводив гостей, Линда пошла принимать душ, отсутствовала она около тридцати минут. Затем налила себе полбокала вина и, слушая музыку, просидела так чуть меньше часа. Выпила немного вина, затем глотнула кофе, вкус которого ей не понравился. Около половины шестого девушка легла спать, но проснулась спустя минут двадцать, почувствовав себя плохо. Тогда она вспомнила об анонимках с угрозами и поспешила вызвать у себя рвоту, после чего, ощутив некоторое облегчение, девушка позвонила миссис Старлингтон.

После того, как мы прослушали запись, Фред промолвил:

– Я не стал больше терроризировать мисс Доэрти. Во-первых, она еще окончательно не пришла в себя, а во-вторых, мне, как и многим здесь присутствующим, казалось, что плохое самочувствие Линды – следствие ночной выпивки. Но сейчас, когда мистер Лоутон, сообщил нам такую информацию… стал думать по-другому. – Чуть помрачнев, Хантер выпил воды и хмуро посмотрел на меня, будто бы я был причиной неприятного инцидента.

– А как вы объясните отпечатки пальцев на анонимке? Почему только большие? И в таком странном месте? – задумчиво спросил Фред, переместив свой взгляд поверх моей головы.

– Этого я пока объяснить не могу, – чуть растерянно ответил я. – Но меня больше интересует другая странность в этом анонимном письме.

– Меня тоже, – заполнила Элизабет минутную паузу. Похоже, несмотря на позднее пробуждение ее мыслительного аппарата, его умственные процессы включились достаточно быстро.

– Продолжайте, Марк. Я так понимаю, вы имеете в виду примитивную технологию, которую выбрал аноним, – утвердительно добавила она.

– Да. В наш электронный век «лепить «анонимку из вырезанных печатных слов… Почему? Не думаю, что у этого отправителя не было возможности напечатать это письмо на компьютере и соответственно его распечатать. За этим что-то стоит. Но что? Я пока не готов ответить на эту деталь, как и на вопрос: почему отпечатки были оставлены в таких странных местах. – Я замолчал и внимательно посмотрел на остальных. Выражение их лиц не светилось озарением; по-видимому, остальные члены нашего «консилиума» также пребывали в глубоком недоумении.

– Да, вопросов больше, чем ответов, – отозвался Алекс и, слегка повернув голову, спросил: – Миссис Старлингтон, могу я узнать, что вы собираетесь предпринять?

– Вы задаете вопрос, мистер Теллер, на который у меня пока нет ответа. – Несмотря на словесное порицание, тон голоса женщины оставался бесстрастным.

– Извините, миссис Старлингтон, – потупившись, как нашкодивший школьник, пробормотал инспектор.

– Конечно, я не сомневаюсь в необходимости проведения расследования, но только по возможности аккуратно и неофициально, – все же ответила Минерва.

– Но ведь мистер Лоутон предоставил доказательства, что была попытка отравления, – промямлил Теллер.

Проигнорировав блеяние инспектора, миссис Старлингтон обратилась к своему «оруженосцу»: – Что вы скажете, мистер Хантер?

Тот тяжело вздохнул, чуть пожав плечами, а затем, глядя на женщину, сказал:

– Мисс Доэрти у себя в каюте, чувствует она себя нормально. Все остальные гости пока не знают о случившемся. Думаю, надо, во-первых, сказать мисс Доэрти правду, чтобы она была осторожна, хотя я уже обеспечил ей охрану. Кроме того, нужно попросить девушку, чтобы она пока… скажем, не распространялась об этом неприятном событии и продолжала себя вести так, как будто ничего не случилось.

– Но ведь возможна и повторная попытка, – предположил Фрэнк.

– Вполне. Но не думаю, что сегодня, – ответил Фред. Но мы подумаем, как подстраховаться на этот случай.

– Я думаю, что попыток больше не будет, во всяком случае, в ближайшее время, – уверенно проговорил я.

Все вопросительно на меня посмотрели, и я высказал свои предположения:

– Дословно в анонимке говорится: «Линда, не стоит пытаться занять чужое место. Довольствуйся тем, что у тебя есть. И не помышляй о чем-то большем в своей карьере. Но самое главное: оставь Эдварда в покое! Подумай лучше о своем здоровье!» По словам Линды, первую анонимку она получила три дня назад и в ней было всего пару фраз. – Я посмотрел с молчаливой просьбой на Элизабет.

Та правильно истолковала мой призыв.

– Честно говоря, я тоже восприняла рассказ мисс Доэрти об этих анонимках несерьезно. Поэтому не отвечаю за достоверность фраз, что-то вроде: «…обрати внимание на другого мужчину или пожалеешь». Но мне кажется об этом лучше спросить все же у нее. – Минерва слабо улыбнулась. – Она тогда была очень рассержена, но отнюдь не испугана. – Женщина задумчиво поднесла фарфоровую чашку чая ко рту, немного отпила, беззвучно поставила ее на блюдце и продолжила: – И ее решили испугать уже более действенным методом.