Шрифт:
Помолчав некоторое время, Брайан ещё раз сжал больное колено:
– Но какое это отношение имеет, что здесь мой почерк?
– Здесь не только ваш почерк. – детектив указал рукой в сторону остальных. – Здесь есть рука каждого из них. Разница только в том, что вы остались журналистом и здесь, честным и неподкупным, и именно по этому, когда Руперт совершает очередное преступление, вы продолжаете освещать их, пусть и на страницах этого блокнота.
– Значит… я не могу быть убийцей…
– Потому что вы появились намного позже, чем Руперт начал убивать.
Моррис снова взял в руки блокнот:
– Так что ж получается, что каждая моя запись в этом блокноте – это одно убийство?
– Иногда были массовые убийства, но да.
Брайан принялся листать блокнот в поисках своей руки. Почти на каждой странице он его находил. Даже у закалённого человека психика не железная, и Брайан не исключение – с каждой новой страницей он ужасался тому, что успевал прочесть, перед тем как перелистнуть страницу, и тому обилию смертей, что было здесь написано.
– Помните, я спрашивал про 23-е сентября? – продолжил детектив.
– Да…
– Откройте эту дату.
Этой дате было посвящено целая пара разворотов. На одном был его почерк, а на втором совершенно другой, почерк, не встречавшийся ранее нигде в этом блокноте.
– Чьей руке принадлежат эти строки?
– Это рука Элизабет Фостер. – слегка запнувшись, произнёс детектив.
– Элизабет?! То есть, она тоже…
– Да, – сорвался детектив. – Она тоже была убита.
Брайан прочёл пару строк, написанных ею, после чего на его лице появилась усталая улыбка:
– Похоже… эта девушка для вас очень много значила…
Детектив неспешно почёсывал щёку, смотря в блокнот остекленевшим взглядом, но ничего не ответил, что в принципе и не было нужно.
– Честно говоря, и не знаю, как ко всему этому относиться. – заговорил Брайан. – Нет, с одной стороны мне приятно слышать, что я не убийца, но с другой… от услышанного у меня волосы на спине встают дыбом.
– Так что вы скажите? Вы мне поможете?
– Конечно, помогу! – Моррис встал на ноги. – Тем более что это должно быть немного веселее, чем просто сидеть на месте.
Он протянул руку детективу и, скрепив свой негласный договор рукопожатием, продолжил:
– Значит, все, что от меня сейчас требуется – это следить за остальными?
– Да, именно это мне и нужно, но будет странно выглядеть, если мы будем так общаться наедине, поэтому лучше не давать повода для таких мыслей у остальных и пригласить сюда Майкла, что скажите?
– Почему именно его позвать?
Детектив, сунув блокнот в задний карман брюк, подошёл к зеркальной стене:
– Не знаю, из всех присутствующих здесь только Жаклин вызывает чуть меньше подозрений, чем он.
– Даже не знаю… – затянул Моррис.
– У вас другое мнение?
– Да, сложилось у меня представление о нём… Он, конечно, лезет на рожон и всячески провоцирует всех, да и сам по себе вызывает антипатию… но он безобиден.
– Безобиден? Да на его лице же написано, что он преступник.
– Я этого и не отрицаю. С его мозгами он может быть мелким жуликом и рэкетиром, но то, что я прочёл в блокноте, то, что делал Руперт – это дело рук куда более одарённого человека…
– Или он специально таким кажется. – перебил его детектив. – Если следовать вашей логике, то это умный преступник, и он вряд ли бы стал так себя вести, а просто бы забился в угол и ждал. А вся это провокация со стороны Кингсли может быть лишь игрой.
Брайан улыбнулся, и указал на детектива пальцем:
– Да… определённо жаль, что мы с вами раньше не встретились.
Оставив детектива одного, он пошёл пригласить Майкла к нему на беседу. Уже через пару минут, в раскрытую дверь допросной, начали доноситься торопливые шаги, под чеканный стук трости.
– Его нигде нет. – слегка запыхавшись, произнёс вбежавший Моррис.
Глава 8
– Господи! Да что не так с этим парнем? – разразился детектив, выбегая из комнаты.
Брайан еле поспевал за Дэвидом.
– Ты точно уверен, что его нет?
– Да, по крайней мере, в общем зале его нет.
– Чувствую, что он мне ещё много неприятностей подкинет.
Ворвавшись, как смерч в холл, детектив окинул всех бешеным взглядом. Его глаза в эту минуту пылали ярче, чем жерло вулкана, чему ещё больше способствовал гром, перемешанный с яркой вспышкой, в свете которой Абрансон предстал в ужасающем свете.
Из-за грома слова детектива никто не услышал, почему ему и пришлось ещё раз их повторить: