Шрифт:
Ее отвлек топот.
— Ну, нам пора! Это моя племянница из Стокгольма. Она поедет с нами.
Ида подняла глаза. За Лассе стояли мужчины в масках.
— Да, — сказал он с улыбкой. — Это отец и сын, чтоб ты знала. Чаще всего мы ездим в масках, чтобы избежать массы неприятностей, если кому-то из нас приходится говорить с полицией.
Мужчины повернулись и без единого слова вышли на улицу, Лассе вышел за ними с последними ружьями. Только Ида подняла свою сумку, как услышала какой-то звук.
Под сумками. Какой-то треск?
Она подняла сумки, ничего. Похоже, этот звук издавало какое-то застрявшее насекомое. Она перевернула одну из сумок. На ней сидела бабочка, голубянка. Ида дернулась, и бабочка тотчас взлетела в холодной комнате. Ида попятилась назад. Бабочка сделала круг, облетев вокруг ее головы так, что Ида услышала взмах крыльев. А потом исчезла.
Лассе опять вошел в комнату и погасил свет. Стало очень темно. Куда улетела бабочка?
И тут Ида услышала с левой стороны. Она повернула голову — бабочка села ей на плечо. Она машинально скинула бабочку и услышала, как Лассе, выходя на улицу, зовет ее.
Ида посмотрела на пол, но в темноте ничего не увидела, только слабый свет, указывающий путь к погрузочному причалу. Закинув на спину рюкзак, она поспешно вышла. Стоило ей подойти к двери, где уже стоял Лассе с засовом наготове, как она опять услышала взмах крыльев прямо за собой.
Они вместе смотрели на бабочку, пока Лассе не смахнул ее, и она медленно полетела вверх, исчезнув в звездном небе.
— Как они выдерживают? — спросила она, пока они шли к машине.
— Не знаю, — пробормотал он. — Но Альма всегда очень интересовалась бабочками.
— Почему?
— Их можно использовать в разных целях, — отозвался он.
Ида хотела что-то сказать, но он опередил ее:
— Я знаю, — он посмотрел ей в глаза. — Тут много непонятного. Но нам предстоит дальняя дорога. Нам надо немного прийти в себя. Все еще больше запутано, чем ты думаешь.
33
Сын открыл заднюю дверь и смущенным жестом пригласил Иду сесть. Она было села, как Лассе положил руку ей на плечо и прошептал, дыша на нее кофе:
— Ида, клянусь, честное слово, я не один из них. Твое дело подыгрывать. Ты знаешь, как они думают.
Ида села на заднее сиденье. Откуда я знаю, как они думают?
Она почувствовала, что именно сейчас не в состоянии размышлять ни о чем, связанном с волками или с Нобелевским банкетом. Как здорово, что у нее есть возможность просто так сидеть и думать о чем-то другом.
Они выехали из промышленной зоны и скоро опять оказались в темноте елового леса. За рулем сидел папа. В машине было тепло. Она увидела, что между передними сиденьями поверх радио за ручным тормозом лежит обрез. Отверстие дула целилось прямо в нее. Она дотронулась до руки Лассе.
— Не подумайте ничего такого, — без обиняков сказал Лассе, — но не могли бы вы повернуть ружье в другую сторону?
Сын что-то пробурчал.
— Извините. Устали. Со вчерашнего дня не были дома.
Сын поднял ружье, направил дуло в пол рядом с пассажирским сиденьем и протянул им флягу.
— Спасибо, не надо, — сказал Лассе.
Сын посмотрел на Иду.
— А ты, не хочешь немного выпить за компанию?
— А что вы празднуете? — сразу же спросил Лассе.
— Ну, — начал сын, — я могу…
— Нет, наверное, не стоит об этом, — оборвал его папа, сидевший за рулем. — Может быть, вы сначала расскажете, кто вы такие на самом деле? Обычно мы не сажаем в свою машину чужих друзей.
— Емтланд Север, — ответил Лассе. — Малыш. Старший группы.
Сын обернулся. Через узкие прорези маски виднелись острый нос и пара голубых глаз с красными прожилками.
— Малыш?
Лассе кивнул. Сын толкнул папу и присвистнул.
— Вот это да.
Отец откашлялся.
— Малыш, говоришь?
В его голосе чувствовалась настороженность.
— Да.
— Докажи.
— Ну…
— Какие у тебя позывные?
— СМ3ФФС.
Отец достал свой мобильник из отделения под радио и, не сводя глаз с дороги, протянул его сыну. Пошел снег, он вел медленно. Тем временем сын просматривал телефон. Наконец он что-то нашел и показал это отцу, который был вынужден еще больше снизить скорость, чтобы быстро прочесть текст на дисплее.
— Вот как! — сказал отец уже изменившимся тоном.