Доверие нужно заслужить; вера – это очень дешевый заменитель. Вера означает, что вы боитесь сомнения, так как сомнение создает проблемы и приводит вас в состояние замешательства. А вы недостаточно отважны, чтобы жить в замешательстве, недостаточно отважны, чтобы жить в состоянии хаоса, в анархии – а сомнение создает их. Поэтому вы немедленно подавляете сомнение, а вера – это способ его подавить.

Путь к доверию – сомнение, причем сомнение до самого конца. Пройдите весь путь! Не подавляйте свое сомнение ни в одном пункте, иначе вы упустите доверие. Доверие возникает из сомнения не посредством подавления, а посредством переживания сомнения, достигшего своего крайнего предела.

Если вы продолжаете сомневаться, сомневаться и сомневаться, то наступает момент, когда сомнение разрушает любую веру, все религиозные убеждения испаряются в пламени сомнений, а то, что остается, является вашим существом. Теперь не в чем сомневаться, так как вы усомнились во всем, в чем только возможно. Когда сомневаться больше не в чем, сомнение умирает, совершает самоубийство, потому что его больше ничего не поддерживает, ничто не подпитывает. Таким был мой путь. Я достиг не с помощью веры, я достиг с помощью сомнения. Лучше начинать как великий сомневающийся, чем как верующий, потому что верующий всегда будет оставаться фальшивым, он всегда будет оставаться поверхностным, пустым. Вера всегда находится лишь на поверхности: царапните чуть глубже, и немедленно обнаружится сомнение. Доверие нуждается в постоянной ковке; в качестве молота должно использоваться сомнение. Пока вы не достигнете твердого основания…

Американский тенор дебютирует в «Паяцах» в миланском оперном театре Ла Скала. Когда он заканчивает захватывающую арию «Vesti la Giubba», зал аплодирует, а Карбоньо, старик, сидящий в первом ряду, встает и кричит:

– Спой это снова!

Тенор, обрадованный этой просьбой, исполняет арию на бис. Карбоньо, любитель оперы, снова вскакивает и просит:

– Спой это снова!

После пяти исполнений на бис тенор подходит к краю сцены и говорит:

– Спасибо за ваш очень теплый прием.

Старик снова кричит:

– Спой это снова!

– Сожалею, сэр, – говорит тенор, – но нам нужно продолжать. Я не могу спеть это снова.

– Нет! – заявляет фанат оперы. – Ты будешь петь это снова, пока не споешь правильно!

Нужно продолжать и продолжать сомневаться – пока вы не споете правильно! Сомнение – это меч: оно разрубает все, во что вы верите, но это опасный путь. Путь к истине не может не быть опасным, потому что истина – это высочайший пик. Чем выше вы взбираетесь на Эверест, тем более опасным становится подъем. Один неверный шаг – и вы исчезнете навсегда.

Истина освобождает, но чтобы достичь вершин истины, вам придется пройти через очень узкий проход. Это опасно. Поэтому миллионы людей принимают решение жить в своей темной долине, и они верят, что Эверест существует, и что он залит солнцем, и что существует потрясающая красота – ведь туда добрался Иисус, туда добрался Будда. «Мы можем в них верить. Для чего нам идти туда? Мы можем с комфортом жить в своей темной долине. Нет никакой необходимости подвергать себя риску».

Но без риска нет истины, без риска нет жизни. Вы должны научиться рисковать, вы должны стать игроком.

Если вы сомневаетесь и продолжаете сомневаться, наступает момент, когда все, во что вы верили, исчезает, испаряется. Это почти состояние безумия. В любой момент можно упасть в окружающую вас бездну. Если человек падает, происходит срыв. Если человек остается бдительным и осознающим, внимательным, осторожным, происходит прорыв.

Третий вопрос:

Ошо,

Я слышала, что ты иногда придумываешь вопросы, чтобы они подходили к твоим шуткам. Так ли это? Пожалуйста, скажи правду!

Доверие – это предельный прорыв: оно помогает вам самостоятельно узнать истину. А истина освобождает, только когда она ваша собственная. Чужая истина не может никого освободить, она создает рабство и ничего больше.

Мне очень трудно быть правдивым. Я не верю ни во что, даже в истину – я совсем не серьезный человек! Я верю в игривость. Поэтому… какое это имеет значение, чей это вопрос? Ты думаешь, что когда вопрос придумываешь ты, это лучше, чем когда я его сочиняю? Ты думаешь, что когда ты сочиняешь вопрос, это действительно ты его сочиняешь? Или это я придумываю его через тебя?

Если мне нужно будет рассказать завтра какую-то шутку, то я могу сказать что-нибудь сегодня, и завтра придет много записок с вопросами! На самом деле мне нет необходимости придумывать – я могу создавать вопросы внутри вас, это нетрудно. Иначе почему приходит так много вопросов?

Но, похоже, ты серьезна. А я серьезен только в том, что касается шуток, во всем остальном я несерьезен. Вот почему вы никогда не видите, чтобы я смеялся шуткам, я по-настоящему серьезен, так как шутки – это не повод для смеха… Это не шуточное дело! Это одна из самых серьезных вещей в жизни; фактически, единственная серьезная вещь.