– Уилл, это значит… значит… нам больше… больше не надо притворяться? – шепчет она, с трудом переводя дыхание, пока я целую ее в шею. – Мы сможем быть вместе? Раз… раз ты больше не мой учитель…

Я замираю, услышав эти слова, перемежающиеся тяжелыми вздохами. Больше всего на свете мне хочется закрыть ей рот поцелуем и ни о чем не разговаривать. Как здорово забыть обо всем хотя бы на один вечер! Всего на один!

Но я не могу себе это позволить.

Я совершенно безответственно поддался минутной слабости, а она все неправильно поняла. Ведь я все равно учитель. Не ее учитель, но все же. А она школьница. И все, что между нами происходит, неправильно, как бы мне ни хотелось убедить себя в обратном.

Обдумывая сложности, которые повлечет за собой ответ на ее вопрос, я незаметно для себя самого выпускаю Лейк из объятий и делаю шаг в сторону.

– Уилл?.. – недоуменно произносит она, соскакивает с сушилки и подходит ко мне с выражением такого страха, нет, даже ужаса в глазах, что у меня внутри все сжимается.

Снова!

Я снова так поступил с ней!

На моем лице непроизвольно возникает выражение мучительного сожаления, и Лейк, разумеется, это замечает.

– Уилл, скажи… Правила все равно действуют?! – со страхом в голосе спрашивает она.

Я не знаю, что ей сказать, чтобы не сделать больно. Я снова допустил чудовищную ошибку.

– Лейк… прости меня, это был момент слабости… – пристыженно шепчу я.

– Момент слабости?! – Она упирается руками мне в грудь. – Вот как это теперь называется?! Момент слабости?! – кричит она. – И что же ты собирался делать, Уилл?!! Когда ты собирался взять себя в руки и выставить меня за дверь на этот раз?!

Я морщусь, понимая, что снова ляпнул не то.

Развернувшись, она вылетает из прачечной. Я смотрю ей вслед, и меня охватывает паника: что, если на этот раз я ее не просто расстроил, а потерял навсегда?

– Лейк, ну не надо! Прости! Прости меня! Это больше не повторится, клянусь!

– Ты чертовски прав! – оборачивается она и смотрит на меня полными слез глазами. – Это и правда больше не повторится. Твою мать, Уилл, только я смирилась! После целого месяца мучений я наконец-то научилась быть рядом с тобой и нормально общаться! А ты взял и все испортил! Я так больше не могу! – кричит она, в отчаянии всплескивая руками. – Я не могу думать ни о чем, кроме тебя! Но теперь у меня нет на это времени! Есть вещи поважнее твоих «моментов слабости»!

Ее слова задевают меня за живое. Она совершенно права. Мне стоило невероятных усилий добиться, чтобы она приняла все как есть и не взваливала на себя ношу отношений со мной. Но я не могу устоять перед соблазном удовлетворить свое эгоистичное желание. Я не заслуживаю ее прощения. И уж тем более любви.

– Принеси сантиметр, – говорит она, придерживая рукой дверь.

– Ч-ч-что?!

– Принеси сантиметр! Он на полу в этой чертовой прачечной!

Возвращаюсь в прачечную, нахожу валяющийся на полу сантиметр и протягиваю его Лейк. Когда наши руки соприкасаются, она старается избегать моего взгляда и смахивает навернувшиеся на глаза слезы. Теперь она, возможно, возненавидит меня. Эта мысль приводит меня в ужас.

Я люблю ее и ради нее готов на все!

Но пока я еще не готов. Пока не готов.

«Она должна понимать, что и мне приходится очень нелегко», – думаю я, а вслух говорю:

– Лейк, не делай из меня последнюю сволочь. Пожалуйста!

– Ну уж ты точно не жертва обстоятельств! – восклицает она и выходит, хлопнув дверью.

– Дождись меня, – срывается с моих губ, как только дверь закрывается. – Я хочу, чтобы ты дождалась меня, – повторяю я. Знаю, она меня не слышит, но все равно произношу эти слова вслух. Мне хочется догнать ее и повторить это, глядя ей в глаза.

Я люблю ее. А она любит меня. И что бы там ни думала Джулия на этот счет, я хочу, чтобы Лейк меня дождалась. Мы должны быть вместе! Просто обязаны! Если я не остановлю ее сейчас, то буду жалеть об этом до конца своих дней!

Распахнув дверь, я уже собираюсь бежать следом за Лейк, но вижу ее и останавливаюсь: она стоит на пороге своего дома и вытирает слезы – слезы, которые пролились из-за меня. Я смотрю, как она делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Вижу, как она старается забыть о том, что произошло, чтобы помогать маме, которая ждет ее дома, и вся ситуация предстает передо мной в совершенно ином свете.

Сейчас я ей точно не нужен. На мне слишком много обязательств, а учитывая, что сейчас происходит в ее жизни, она не может забыть обо всем ради меня. Мои слова и поступки лишь еще больше огорчают ее, доставляют еще больше душевной боли, поэтому я не могу просить ее дождаться меня. Сейчас она должна думать не об этом. Джулия права: Лейк должна думать о своей семье.

Я неохотно возвращаюсь в дом, закрываю за собой дверь и падаю на колени. Осознание необходимости отпустить ее буквально сбивает меня с ног.