Патриотически настроенные ремесленники и торговцы явились носителями национальных идей. Отсюда поддерживалась и направлялась борьба за церковную самостоятельность против греческого духовного рабства. Константинополь в эпоху болгарского возрождения стал центром культурно-просветительного движения. Здесь открывались первые болгарские типографии, здесь выходили первые болгарские газеты и журналы, печаталась литература на родном языке.

В эту среду попал Левский по приезде в Константинополь.

Остановился он по рекомендации одного из последователей Раковского в доме купца Стефана Илича, на окраине столицы, в турецком квартале.

Стефан Илич ввел Левского в местные болгарские круги. Первая встреча состоялась в конторе балка-панского торговца Кира Попова. Левский поделился своими планами подготовки народа к восстанию. Вызвали они много толков, но не нашли поддержки. Умеренным патриотам революционные планы Левского показались слишком рискованными, а сам автор их — фантазером. Да Левский, видимо, иного и не ожидал. Для него главным было установить связи, а этого он достиг.

Б январе 1869 года Левский покинул турецкую столицу и направился в южную Болгарию.

Никогда не доводилось Левскому бывать в этих краях. Это не то что благословенные Карловская и Казанлыкская долины — цветущие, богатые, плодородные.

Скрылись чарующие виды проливов и потянулась до самого Эдирнэ унылая равнина. Болгарские селения здесь бедные, жалкие, жители — изнуренные, забитые.

Под вечер Левский поискал приюта в одной такой деревне. Из приземистой лачуги вышел убого одетый человек. Низко поклонившись, он приветливо промолвил:

— Хош гелдиниз! [43]

Левский ответил:

— Благодарю, брат.

Услышав болгарскую речь, крестьянин обрадовался и, взяв неожиданного гостя за руку, повел в жилье.

Было оно низкое и темное. Свет слабо струился через отверстие в крыше, служившее окном и дымоходом.

Перед тем как укладываться спать, хозяин послал сына расседлать коня гостя и внести седло в дом.

— Зачем? — полюбопытствовал Левский.

— Собаки с голодухи сожрут. Седло-то небось кожаное...

— Что же у вас собак не кормят?

— Самим есть нечего. Хлеба во всей деревне куска не сыщешь. Просяными лепешками питаемся.

— Плохо, видно, живете.

— Да уж хуже некуда. И все они, проклятые...

— Однако ты смел, что при первом встречном так говоришь о турках.

— А что мне терять? Разве это жизнь?

:— Коли нечего терять — значит нужно приобретать,— осторожно сказал Левский.

Крестьянин поглядел в упор в глаза гостю, как бы желая прочитать в них истинный смысл сказанного, и ответил:

— Если я правильно тебя понял, ты дело говоришь... Но без камня не мелет мельница зерно, без оружия не выгонишь турка.

— Это верно! С козой, как говорится, на пахоту не выходят. А за дело все же браться надо. Как ты думаешь?

— Лишь бы кто начал, а мы поддержим.

...Когда взошло солнце и на дороге стало люднее, Левский отправился дальше. Путнику в те времена было чего опасаться. По дорогам рыскали шайки головорезов, не брезговали поживиться чужим добром и мирный по виду пахарь и сам блюститель порядка — полицейский.

Левский примкнул к ехавшим в Эдирнэ торговцам. Пробирались они скопом, выпросив у властей вооруженную охрану.

Вдали показался большой красивый город: византийский Адрианополь, болгарский Одрин, турецкий Эдирнэ, город великолепных мечетей и стройных минаретов.

Перед Михайловским мостом, переброшенным через широкую Марицу еще при византийских императорах, задержались. Большая толпа болгар запрудила подъезд к мосту.

— Что там? —спросил спутник Левского полицейского.

Тот нехотя бросил:

— Бир гяур йолмюш, не олур он дан.

«Какой-то неверный погиб, что из этого, — повторил про себя Левский слова полицейского. — Будто пес подох. Доколе же это будет продолжаться?»

...Эдирнэ — крупнейший торговый и ремесленный центр всей Фракии. Издавна тянулись сюда болгары в поисках заработка. Многочисленны здесь прилавки болгарских портных, сапожников и всяких других умельцев.

Ходит Левский по городу, присматривается — впервые он здесь. Заходит в лавки и мастерские земляков, заводит беседы осторожные, прощупывающие. А собственно, и прощупывать-то нечего, главная беда и так видна: нет работы, нет заказов, хиреют ремесленные цехи. После Крымской войны завладели турецким рынком западноевропейские капиталисты, заполонили его своими товарами.