Они переглянулись: эта мысль беспокоила всех присутствующих. По отработанной уже схеме пятеро выстроились вокруг лежащего на полу обездвиженного Атаятана-Сионото-Лоса – самого грозного и зловещего существа в их мире…

Ото Эниль

– Приказ – эвакуироваться!.. Срочно! Советник Эниль, поторопитесь! Вас приказано перебросить в первую очередь!.. Я на пределе! Не знаю даже, смогу ли сделать этот «прыжок»!.. – кричал, задыхаясь, Шийнс – совсем еще молодой Мастер Перемещений. Он на самом деле выглядел измотанным и обессиленным.

– Что случилось? – спросил Ото, вставая и сгребая с раскладного столика свои записи.

Кими хмуро смотрел на молодого «прыгуна».

– Я не знаю; приказ Верховного! Сейчас всех отсюда перебрасывают! Всех, кого успеют… Скорее! Времени нет! Оставляйте все!..

– Ты сказал, что сил у тебя мало, мальчик?.. – тихо проговорил Кими. – Одного тебе будет легче перебросить…

– Даже не думай! – заорал Ото, которой сразу же прочел мысли старого лиса – хотел избавиться от него! Считает, что пришла пора умирать. – Мы с тобой еще успеем умереть, Ким! Не ломайся, и чтоб больше ничего подобного я от тебя не слышал! Перемещай, Мастер Шийнс!..

Они очутились на высоком холме намного западнее берега Тасии-Тар. После теплой, согретой тарийским огнем палатки холод сразу пробрался под его плащ, и Ото спрятал руки, сжимающие беспорядочно сложенные листы с записями, под плащ.

– Успел… – выдохнул Шийнс, – но дальше… все – не смогу прыгнуть даже на сотню шагов!

Мастер уселся прямо на землю и опустил голову на колени, приходя в себя. Молодому телу холод не так страшен.

Рядом с ними в искрящемся тумане появились еще несколько человек – из лагеря. Перебросившие их «прыгуны» тут же исчезали. Ото кивнул Мастеру Тинсу, Мастеру Агалису, Мастеру Кайнес, нескольким знакомым Музыкантам Силы. Все они обескуражены и не знают, что происходит.

Ото тревожно глянул на Кими, его старый слуга вглядывался в ту сторону, где они только что находились: на чернеющие в белом поле палатки, на полыхающие тут и там костры… Люди еще суетились меж них, но их становилось все меньше. Черные точки быстро двигались по направлению к ближайшей высоте – те, кого не смогли перебросить, спешили покинуть лагерь верхом или на собственных ногах.

– Что там происходит?.. – прошептал Ото.

Кими пожал плечами:

– Ничего хорошего… Ото… Большая смарговая задница с худшей ее стороны! И да простит меня Мастер Судеб, Советник Малого Совета и присутствующие здесь Мастера Силы за столь грубые слова!..

Хатин Кодонак

– Как ты, Вирд?.. – первым делом спрашивает Хатин, оказавшись рядом с Верховным.

Тот глядит на него раздраженно, словно он сказал какую-то глупость.

– Холм Чияс тебя не измотал?.. – уточняет Кодонак.

– Нет! Меня сегодня ничто не сможет измотать, пока я не сделаю самого главного! Я сегодня умер, Хатин! Возможно, умру еще раз!..

– Слишком много для одного дня…

– Видимо… нет. Уходите! Сейчас сюда хлынет вода. Я смогу ее перенаправить, но не так чисто, как хотелось бы. Тыловой лагерь будет затоплен!

– Позволь остаться с тобой… – возразил Кодонак, – во мне капля Разрушителя – может, пригодится. А Стойс, если что, перебросит нас обоих…

Вирд только кивнул, становясь в стойку для танца Мастера Стихий. Хатин закрыл глаза, концентрируясь: все-таки Разрушение – лишь вспомогательный Дар у него.

Тасия-Тар взбесилась, ее воды разверзлись, оголяя дно… Русло вздыбилось, выбрасывая поток на западный берег, туда, где был их тыловой лагерь. Ледяная мутная волна прокатилась, сметая палатки, костры… тех, кто не успел убежать, заполняя прибрежные рощи, покрывая заросли кустарника…

То, что делал Вирд, было недосягаемо для Хатина, его собственной Силы хватило лишь, чтобы почувствовать направление воздействия.

Верховный утихомиривал Тасию-Тар, он возвращал ее в русло, он уговаривал ее. Он действовал совсем не как Разрушитель, скорее, как Освободитель – так работал Дар Тико, отличный от других в Мастерах Стихий. Хатин знал, что Вирд использует и другие Пути, возвращая реку на свое место… Его губы шептали… или пели, его пальцы сплетали невидимые узоры, возводя стены там, где вода, не успевшая еще подчиниться, пыталась пробить себе дорогу в долину.

Вирд шептал великой реке непонятные слова, шептал горячо и страстно, как Хатин мог бы шептать разве что любовнице … Вирд замораживал воду в одном месте и испарял в другом. Стихии повиновались ему, затихали перед ним. Ветер служил ему, вода и земля кланялись ему… Огонь приходил по его призыву…

Хатин боялся, что Вирд рухнет от усталости, но он был полон сил. И чем больше работал, тем энергичнее двигался, тем сильнее разгоралось пламя в его глазах. Казалось, он слышит песню стихий, как Мастер Оружия слышит песню своего меча, черпая из нее сверхъестественную силу.