Прямота баталерская, халдейская

Подхватив эстафету, Новиков-Прибой с баталерско-халдейской прямотой врезал дезертиру с «Дианы», окопавшемуся в штабе адмирала Рожественского на «Князе Суворове»: «Капитан 2-го ранга Семенов (автор книги “Расплата”) заведовал военно-морским отделом. Такой должности не было в утвержденных штатах походных штабов. Но это не мешало ему играть при штабе видную роль: Рожественский считал его давним другом. Небольшой, кругленький, толстенький, с пухлым розовым лицом, с клочком волос вместо бороды, он имел всегда такой самодовольный вид, словно только что открыл новый закон тяготения. Моряки звали его “ходячий пузырь”. Хорошо образованный, знающий иностранные языки, он большей частью занимал по службе адъютантские и штабные должности. Писал морские рассказы и повести, но они были далеки от того правдивого и яркого изображения нашего флота какими отличаются произведения (не подумайте! Алексей Силыч скромный! Нет! — Б.Г.) Станюковича. Офицеры не любили Семенова за хитрость и пронырливость»{11}.

Да уж! Пронырливей некуда! С должности адъютанта командира Кронштадского порта адмирала Макарова сорваться в родной Порт-Артур еще до объявления войны. Как только в воздухе повеяло запахом пороха. Пройти всю порт-артурскую флотскую страду. Часть командиром миноносца, часть на «Диане». Оказаться, наконец, в нейтральном порту. Оставался бы себе. Никто не упрекнет: «Диана» была разоружена по личному — автору не очень понятному -приказу Генерал-Адмирала Великого Князя Алексея Александровича вопреки настоятельной просьбе капитана 1-го ранга Ливена разрешить воевать дальше. И французские союзники в тот момент не настаивали на разоружении крейсера!

Так нет, пронырливый Семенов на Цусиму захотел. Мало ему Порт-Артура!

И с горящего «Суворова» его с Адмиралом и штабом, как назло, «Буйный» снял и на «Бедовый» пересадил. А «Бедовый» возьми и в плен сдайся. По личному желанию лежавшего без сознания адмирала Рожественского — тот нарочно кусок японского снаряда себе в череп на пару сантиметров вогнал. Ну и, конечно, капитана 2-го ранга Семенова: «…Из кают-компании вылез наверх капитан 2-го ранга Семенов и, хромая на правую ногу, заковылял по направлению к мостику. Этот маленький и круглый человек, или, как его прозвали моряки, “ходячий пузырь”, был самый ловкий и хитрый офицер во флоте. Из всякого пакостного дела он мог выйти сухим, как гусь из воды…»{12}

Я не буду комментировать характеристики, которые остроумный буфетчик, -проведший все сражение санитаром в лазарете, огражденном броней палуб и бортов «Орла», — дает тяжелораненому боевому офицеру. Скажу только, что, не считая многих тяжелых ранений, послуживших причиной преждевременной смерти 42-летнего капитана 1-го ранга, у Семенова во время боя на «Князе Суворове» был раздроблен большой палец на левой ноге, а на правой выше колена был вырван кусок мяса до кости вдоль всего бедра. И ходить, даже прихрамывая, в тот момент он никак не мог. Отметим, кстати, что при попадании в плен Семенову грозил расстрел, был тогда такой закон для офицеров интернированных судов. Узнав о сдаче миноносца, Владимир Иванович пытался застрелиться. По счастью не дали. Иначе мы до сих пор знали бы Цусимский бой в описаниях «нервного, как все буфетчики», Новикова-Прибоя. 

Расстрел аргонавтов

Вернемся теперь к прочитанной в незабываемый олимпиадный 1980 год «Расплате», в которой адмирал Рожественский ставится офицерами и матросами 1-й и 2-й эскадр в один ряд с Макаровым и другими лучшими русскими адмиралами. Надо ли говорить, что поверил я Семенову сразу и безоговорочно. А характеристики его у Степанова и Новикова-Затертого окончательно укрепили меня в этом мнении. Я даже нигде дополнительно проверять не стал. И так все ясно.

Очевидно было, что Семенов сознательно или случайно сказал в своей трилогии такую правду о походе и бое 2-й эскадры, которая была опасна для большевистского режима и десятки лет спустя. Настолько опасна, что «историческим» писателям этого режима пришлось пойти на прямой подлог и подтасовку фактов. Однако, в чем заключалась эта правда в «Расплате» и чем она могла быть опасна строителям «светлого будущего», автор тогда не задумался.

Тем более, что вскоре показалось, что лед трогается. В конце 1981 года в журнале «Нева» напечатаны были написанные в 1980 году «Три возраста Окини-сан» Валентина Пикуля. Второй возраст — вторая часть трилогии — посвящен автором как раз походу 2-й эскадры и Цусиме, а в перипетиях судьбы главного героя Владимира Коковцева явно проступают черты биографии капитана 2-го ранга Владимира Семенова. И отношение к адмиралу Рожественскому автора и героя если и не такое же, как в «Расплате», то уж, во всяком случае, уважительное. Характерно и название второй части — «Расстрел аргонавтов», и прекрасен эпиграф:

Но попытка сказать слово правды о Цусиме не вызвала, видно, восторга в официальных морских и идеологических кругах, и новико-прибойщина по-прежнему цвела и пахла.

И возникали вопросы. Ведь Семенов, как и Новиков-Прибой, тоже пытается найти истинных виновников цусимской катастрофы. Казалось бы — товарищи по оружию. Откуда же такая ненависть у баталера с «Орла» к автору «Расплаты»? Почти как к самому адмиралу Рожественскому. Только лишь от социального заказа?

Тогда же, в самом начале 1980-х, автору повезло познакомиться с «Царствованием Николая II» Сергея Сергеевича Ольденбурга, не раз уже помянутым на страницах этого труда. Лучшим из мне известных летописаний последних лет исторической России. В частности, Сергей Сергеевич говорит в нем, что и японскую войну мы бы выиграли, когда бы не первая «русская» революция.