Корабли умели держаться в строю кильватера, но с эволюциями справлялись вяло. Броненосцы отряда контр-адмирала Небогатова были к ним вовсе непривычны и чрезвычайно невнимательно относились к сигналам.

В предвидении того, что в бою более быстроходные японские броненосцы будут наседать на головной отряд нашей линии и что парализовать такую тактику возможно развертыванием нашего концевого отряда в строй фронта, я за тринадцатидневное совместное с отрядом контр-адмирала Небогатова плавание держал этот отряд 10 суток в замке эскадры в строе фронта и, несмотря на непрерывные настойчивые требования, за все это время не мог добиться от этого отряда порядка, близкого к строю [271] .

Но, повторяю еще раз, положение, в которое 2-я эскадра была поставлена благодаря запрету англичан продавать нам уголь, заставляло меня не медлить с движением на Владивосток, как бы ни была слаба подготовка эскадры в тактическом отношении.

Вопрос 21. Почему 13-го мая эскадра занималась эволюциями?

Ответ. 13 мая эскадра занималась эволюциями — развертывания фронта по сигналам: “Неприятель впереди” и “Неприятель сзади”, — чтобы еще раз подтвердить начальникам отрядов, что именно им следует делать, когда неприятеля нет в обстреле бортовых орудий».

Запасы угля и перегрузка судов

«Вопрос 22. С какими запасами угля и другими вступили в бой наши суда 14-го мая, и насколько они были перегружены?

Ответ. Вступая в бой, суда 2-й эскадры имели от 50 до 70 процентов нормального запаса угля и почти полный комплект боевых припасов. Так, например, новые броненосцы, уходя от Аннама 1 мая 1905 года, брали до 1600 тонн угля; за две погрузки в море могли принять около 400, а израсходовали за 13 суток не менее 1400, так что могли иметь налицо утром 14 мая не более 600 тонн.

Боевых припасов на всех судах одинаково недоставало около пяти процентов одного комплекта. Провизия принята была у Аннама в количестве, соответствовавшем вместимости погребов.

Вообще же, суда были перегружены против проектированной осадки не запасами, а уклонениями при постройке от утвержденного проекта чертежа».

О транспортах и прочем…

«Транспорты были отправлены утром 12 мая в Шанхай затем, чтобы вечером того же числа появились телеграммы о их прибытии в Вузунг и сообщения о том, что они разлучились со 2-ю эскадрою близ Седельных островов. С транспортами должны были появиться у плавучего маяка вспомогательные крейсеры “Днепр” и “Рион”. Эти же крейсеры могли бы быть опознаны 13 мая в Желтом море.

Если бы такие сведения дошли без промедления до Командующего японским флотом, как я неправильно рассчитывал, то он мог послать в Желтое море для разведки несколько крейсеров, которые, таким образом, были бы отвлечены на 14 мая от Корейского пролива.

Вопрос 23. Почему не все транспорты были отпущены от Седельных островов и часть их пошла с эскадрой? Почему транспортам не было дано рандеву перед боем?

Ответ. При эскадре оставлены были только три вооруженных артиллерией военных транспорта, один коммерческий пароход с необходимым грузом и два буксирных парохода без груза. Оставленные при эскадре транспорты не уменьшали ее хода. С появлением главных сил неприятеля они должны были отдалиться от эскадры под защитой крейсеров, малоценных для поддержки главных сил.

Вопрос 24. Почему начальник транспортов был отпущен с частью транспортов в Шанхай, а не был оставлен при той части, которая пошла с эскадрой?

Ответ. Начальник транспортов ушел с коммерческими транспортами в Шанхай, потому что присутствие его там почиталось мною необходимым.

Вопрос 25. Почему “Кострома”, отстав от эскадры, шла в ночь на 14-е мая с огнями?

Ответ. Госпитальные суда “Кострома” и “Орел” шли в ночь на 14 мая с топовыми огнями, потому что того требовала конвенция о госпитальных судах». 

Первый радиоконтакт

«Вопрос 26. Когда впервые перед боем были замечены неприятельские телеграфные знаки?

Ответ. На переходе от Седельных островов к Корейскому проливу, чужие телеграфные знаки впервые получены аппаратами 2-й эскадры вечером 12 мая, но на горизонте (ограниченном, правда, пасмурностью) не видно было ни дымков, ни вершин рангоута.

Вопрос 27. Почему утром 14-го мая было приказано не мешать телеграфированию неприятеля и для этого не воспользовались мощной станцией на крейсере “Урал”?

Ответ. Утром 13 мая чужое телеграфирование возобновилось. Крейсер “Урал” просил позволения мешать чужим переговорам волнами своей так называемой мощной станции (фирмы Телефункен), которая, однако, сама всегда расстраивалась, как только ею начинали действовать. Я не разрешил “Уралу” этой попытки потому, что имел основание сомневаться в том, что эскадра открыта [272] .

Насколько я припоминаю теперь, мне было доложено около полудня 13 мая, что в числе понятых знаков были такие, из которых составлялись японские слова: “десять огней”… “большие звезды”. Но и такой доклад меня не вполне убедил, что эскадра была открыта в предшествующую ночь».