Шрифт:
Так что Небогатов имел все основания считать, что версию его опровергнуть невозможно. Мертвые не воскреснут.
Но Следственная Комиссия обязана была знать, что бывший контр-адмирал врет. Кстати, оба показания — и Небогатова, и Блохина — помещены в одном и том же выпуске «Документов Следственной Комиссии о Цусимском бое».
Какой же вывод сделала Следственная Комиссия из своего знания?
Вот что написано в «Заключении Следственной Комиссии о Цусимском бое», в разделе. «Передача командования эскадрой»:
«Миноносец “Буйный” прошел с левой стороны от линии броненосцев, между ними и остальной эскадрой, держа сигнал: “Адмирал передает начальство адмиралу Небогатову”.
Сигнал этот, отрепетованный некоторыми крейсерами и транспортами, по показанию контр-адмирала Небогатова, не был понят на броненосце “Николай Г', принявшем с миноносца “Безупречный” только переданное в рупор известие о том, что Командующий эскадрой, раненый, находится на миноносце “Буйный” и что последнее приказание адмирала Рожественского — идти во Владивосток»{281}.
Не был понят — что поделаешь!
И все! Без комментариев! Не был понят — что поделаешь!
Ложь, идущая уже от самой Комиссии, содержится и в словах «некоторыми крейсерами и транспортами». Документы, которыми располагала Комиссия, однозначно говорят о том, что сигнал этот был разобран и отрепетован почти всеми судами эскадры, как о том и свидетельствует капитан 2-го ранга Блохин. Читатель легко может убедиться в этом сам.
То, что эскадра видела и репетовала этот сигнал, подтверждают в своих донесениях о бое лейтенант Петр Павлович Сонцов со «Светланы»{282} и лейтенант Евгений Александрович Максимов 4-й с броненосца «Адмирал Ушаков»{283}.
Однако Следственная Комиссия в своих Заключении и Мнении ни за что считает и показание капитана 2-го ранга Блохина — одного из немногих официально признанных героев Цусимского боя, и донесения офицеров «Светланы» и «Ушакова», однозначно предпочитая таковым показание предателя Небогатова.
Видимо, к донесениям и показаниям о бое офицеров с дравшихся до конца кораблей у Комиссии была стойкая идиосинкразия [337] . А насчет очевидной симпатии к Небогатову — сердцу не прикажешь, да и ворон ворону глаз не выклюет!
Даже свидетельство командира броненосца «Сисой Великий», так любимого Комиссией в иных случаях капитана 1-го ранга М.В. Озерова, вполне совпадающее с донесением Блохина, не помогает.
337
Идиосинкразия — специфическая реакция организма. Вариант аллергии.
Поскольку свидетельство Озерова идет вразрез со словами главного и единственного — для всех времен и народов — доверенного лица Комиссии — бывшего адмирала Небогатова, оно не принимается ею — Комиссией — во внимание.
В строе кучи?
Чтобы не утомлять читателя, не будем подробно разоблачать еще одну ложь Небогатова, озвученную им и перешедшую в Заключение и Мнение Следственной Комиссии, что «эскадра была введена в бой в строе кучи». Комиссия, естественно, проигнорировала свидетельские показания, что эскадра встретила врага в строе кильватерной колонны, вот только 3-й отряд оттянул и скучился.
Потому и до «Микаса» своими пушками не дотянулся {284} .
Мифотворчество собственное, комиссионное: 15 кабельтовов?!
Уже к собственному мифотворчеству Комиссии относится и вошедшая в ее Заключение очередная легенда о расстоянии в 15, а не в 8 кабельтовых между нашими двумя колоннами в момент встречи русской и японской эскадр, разоблаченная в показании адмирала Рожественского [338] .
338
В показаниях и донесениях различных офицеров с разных судов расстояние это варьируется от 6 до 20 кабельтовов. Этот спектр мнений присутствует, например, в данных, полученных с одного-единственного броненосца «Орел». Что говорит лишь о том, что глазомер у всех разный и, пока вопрос не задали, никто всерьез к этому не относился. И решать его надо было, естественно, не методом усреднения, как это сделали Следственная Комиссия и граф Капнист.
Тут Комиссии и Небогатов не указ, так как он неосторожно сказал, что расстояние между колоннами было и вовсе 7 кабельтовов.
Первое же сообщение об этом расстоянии, вошедшее в первое донесение о Цусимском бое июньского выпуска (№6) «Морского сборника» за 1905 год, говорит вообще о 3 кабельтовых, со слов офицеров броненосца «Ослябя», доставленных во Владивосток миноносцем «Бравый» и не успевших пройти обработку ни рапортами адмирала Того, ни иную какую. При перепечатке этого донесения в выпуске 3 «Документов о бое» 3 кабельтова были заменены на 8.