Духовная победа русской эскадры под водительством «доблестного нашего Адмирала», о которой говорил Государь Император применительно к броненосцу «Адмирал Ушаков», была настолько для них очевидной, что по их понятиям не могла не воплотиться и в материальные формы.

Небольшое дополнение

К рассказанному славным моряком добавим несколько штрихов.

Пока еще оставались снаряды, удалось добиться попадания в один из японских крейсеров — «Отава», на котором было убито и ранено несколько человек. Когда снаряды закончились, бой превратился в хладнокровный расстрел.

Во время гибели «Светланы» командир ее капитан 1-го ранга Сергей Павлович Шеин и старший офицер капитан 2-го ранга Алексей Александрович Зуров решили не покидать тонущий крейсер. Судьба послала им смерть раньше. Зуров был убит во время последнего обхода помещений крейсера, а командир был ранен, а потом убит на верхней палубе. За несколько минут до того, как «Светлана» в 11 часов утра навсегда скрылась в холодных волнах Японского моря.

Как-то это типично. Вы не находите?

«Японские крейсера продолжали ожесточенно стрелять по плавающим чинам экипажа, затем один крейсер большим ходом прорезал море голов, неся смерть попавшим под корпус крейсера русским морякам и в том числе и батюшке отцу Федору Хандалееву.

Японские моряки восторженно кричали “Банзай” и показывали кулаки по направлению к плавающим русским. Крейсера удалились, не спасши ни одного человека. Только через 3 часа к месту гибели “Светланы” подошел японский транспорт “Америка-Мару”, который подобрал тех, кто сумел удержаться на поверхности моря в течение всего этого времени. Не досчитались 167 человек»{275}.

В их числе мичмана графа Георгия Нирода, брата погибшего на «Варяге» Алексея, открывшего своей смертью скорбный список русских офицеров, отдавших жизни за Веру, Царя и Отечество в морских и сухопутных сражениях той, уже почти забытой нынче, войны.

Душа корабля

В качестве небольшой эпитафии героическому крейсеру приведем несколько строк из путевых заметок вахтенного офицера крейсера «Алмаз» князя Алексея Павловича Чегодаева-Саконского:

«17 апреля 1905 года (Пасха). В восьмом часу утра меня послали за священником и певчими [332] .

Прибыл на “Светлану”. У трапа меня встретил Зуров (старший офицер). По русскому обычаю он похристосовался и затем провел меня в кают-компанию. Удивительно, как Зуров умеет очаровывать своим обращением. Его крупная фигура, открытый загорелый лоб, совсем почти лысая голова с фуражкой на самом затылке дышат радушием, приветливостью и воспитанностью.

Покуда “батя” (так зовут священников на флоте, когда желают выразиться с лаской и уважением) приготовлялся к отъезду, я разговаривал с прапорщиком Свербеевым, лейтенантом Барковым и мичманом графом Ниродом. Последний, скромный мальчик, брат убитого на “Варяге”, как нельзя больше подходит к “Светлане”, то есть к той “Светлане”, какой я ее себе представляю — образцовому кораблю.

Моряки утверждают, что у каждого судна есть своя душа, независимая от состава команды и офицеров. По их мнению, хорошая команда, посаженная на корабль с худой душой, портится… и обратно. В подтверждение приводятся примеры: броненосцы “Император Николай I” и “Адмирал Сенявин”… считаются с плохой душой; броненосцы “Император Александр III”, “Адмирал Ушаков”, крейсер “Дмитрий Донской” — с хорошей.

Души у молодых, то есть новых кораблей, обрисовываются с первого же плавания. Броненосец “Орел” сразу попал в категорию плохих. Пожалуй, в этом поверий есть что-то такое, чего никак не объяснишь.

Если придерживаться такого взгляда, то можно утверждать, что у “Светланы” прекрасная душа»{276}.

Третий день боя

На этих страницах уже не раз встречалось имя ветерана Тихоокеанской эскадры, пришедшего в составе 2-й эскадры вновь на место своей боевой службы. Чтобы, как полагается воину, встретить смерть в бою. Строго говоря, благодаря «Дмитрию Донскому» к дням Цусимского боя следовало бы присоединить и 16 мая.

Исчерпав все средства сопротивления после ожесточенного боя с шестью японскими крейсерами, второго ночного боя с миноносцами врага и высадки, помимо своей команды, команды миноносца «Буйный» и спасенных с «Ослябя» на берег пустынного острова Дажелет, крейсер «Дмитрий Донской» утром 16 мая 1905 года был отведен своим старшим офицером капитаном 2-го ранга Константином Платоновичем Блохиным, заменившим в бою смертельно раненного командира, на глубокую воду, и с Андреевскими флагами на мачтах завершил свою 20-летнюю службу Российской Империи.