Темная эльфийка дрожала всем телом, по щекам ее текли слезы, но даже стоя на коленях, девушка гордо вскинула подбородок и прямо смотрела на Золотого жреца.

— Поздравляю, моя дорогая, — промурлыкал тот, поглаживая бедро удерживаемой магианны, — ты стала королевой.

Судорожный всхлип новый свет вечного сумрака сдержать не смогла.

— Увести, — приказал Таэлран.

И когда Иэркан выволок рыдающую эльфийку, обратился к девятому:

— Можете наслаждаться ими, брат, — кивок в сторону принцесс и пошлая ухмылка. — Желаю неспокойной ночи. А утром…

— Я сделаю это сам? — поднимаясь, вопросил Эриго Найтес.

— Желаете лишить меня удовольствия? — приподнял бровь Таэлран.

Девятый склонился, демонстрируя, что и в мыслях не было, затем, свиснув своим телохранителям, терпеливо дожидающимся за дверью, указал на темно-эльфийских принцесс.

«Нельзя допустить гибели всех принцесс, — простонал Ихар».

«Ты видел, как она на него смотрела? — у Тахира был шок и демон не смог его скрыть. — Ты ее глаза видел? Да она сдохла за него и всех своих…»

«Мне придется уйти,» — жестко прервал его Ихар.

Тахир взвыл, он уже не просил ничего, понимал, что иначе нельзя, но страх… он, рожденный в одном из самых опасных доменов Хаоса, никогда не испытывал настолько сильного страха.

«Но я не могу уйти, не выполнив приказ Смерти, мне нужен маг Ниран Сайрен. Действуй».

Юная девушка тихо всхлипнула, а на самом деле едва не рыдал демон, и подняв влажные от невыплаканных слез глаза на Золотого жреца, едва слышно попросила:

— Можно мне увидеть Нирана? Пожалуйста… Только увидеть, я… Пожалуйста…

В этот момент телохранители девятого жреца вытаскивали перепуганных, кричащих, сыплющих проклятиями эльфийских принцесс, и от каждого крика Найрина вздрагивала всем телом. Таэлран успокаивающе погладил девушку по спине, и позвал:

— Дассар.

Младший жрец вошел, поклонился и, услышав «приведи Сайрена», поклонился вновь, чтобы затем отправиться исполнять приказание.

«Отлично, — вовсе не радостно произнес Ихар, — постараюсь вернуться».

Тахир не ответил, демон чувствовал себя так, словно его предали. Использовали и предали. А еще надругались…

Когда за последней принцессой и последовавшим за своими телохранителями девятым жрецом закрылась дверь, в Золотом зале вновь установилась благоговейная тишина.

Великий шестой жрец нарушил ее спокойным:

— Время пришло, братья. Брат Аррас.

Первый жрец поднялся, поклонился собранию и произнес:

— Храм великой Бездны. Ардам.

«Храм великой Бездны, Ардам, — меланхолично передал Тахир». «Это к чему? — не понял Ихар».

«Тьма его знает, — устало ответил демон. — Передашь его смертейшеству, он умный, он точно поймет».

«Это да, — согласился Ихар, — передам».

«Сдохни, — мрачно пожелал Тахир».

Золотой жрец, ощутивший волну тоски, вновь погладил свою маленькую пленницу по спине, затем принялся перебирать распущенные волосы. Злой, испуганный, доведенный до отчаяния демон психанул, и сделал так, чтобы клок волос, в данный момент пропускаемый Таэлраном между пальцами, попросту выпал.

Жрец застыл, увидев, как целый локон упал на его ладонь.

«Нервы?! — ошарашено подумал он, стряхивая выпавшие волосы с руки. — Да она так облысеть может!»

И тут же, прервав рассказ первого жреца о всех мерах предпринятых для взрыва храма в столице Приграничья, так как к столичным храмам оказалось не подобраться, приказал Иэркану принести успокоительный чай. И живо!

«Так тебе и надо, — мстительно думал Тахир, — я еще растолстею, понял?!»

Эриго Найтес был зол. Не просто зол — взбешен! Всю информацию о готовящемся нападении он передал леди Таэ, главе подразделения Дочерей Тьмы, охраняющего королевский дворец. И он точно знал, что переданная информация была доведена до сведения королевы!

«Дура! — не мог успокоиться девятый жрец. — Тупая, ограниченная, эгоистичная дура!»

На его плече тихо всхлипывала Ситгана, старшая из принцесс и… очень давняя любовница Эриго. И в данный момент жреца крайне радовал тот факт, что во дворце у него имелось еще две любовницы, вследствие чего интимную связь с принцессой он скрывал столь тщательно, что даже Золотой жрец не просек. Впрочем, Найтес давно понял, что единственный способ лгать шестому, прост — лгать нельзя. Нужно говорить правду и только правду.