Подумать только – десант на «Гниль». Мерзость-то какая.

Вскрыв пакет, я разложил пластиковые карточки по полу и начал читать бриф:

Хуже не придумаешь. Копаться в дерьме в поисках сдохшей железяки. Плюс запрет на нормальные пушки. Как же… Слабые расы. Не дошедшие своим полу-разумом до того, что мир не трехмерен, как кажется их ограниченным органам чувств, и потому не нашедшим уравнение единого поля, на основе которого построена вся современная галактическая цивилизация. Ядреный таракан – из-за этого я должен лезть к дикарям с самострелом или ископаемым огнеметом. Чтобы они, не приведи господь, не увидели деструктор в действии, иначе аборигены почувствуют собственную ущербность по сравнению с неизвестными им цивилизациями. А зонд до молекулярного уровня я кувалдой должен разрушать? Тьфу… Где же вторая бутылка?

***

Войдя в плотные слои атмосферы на предельной скорости, позволяющей не оставлять ионизированного следа в атмосфере, я связался с энергетической капсулой. Отклик последовал почти мгновенно – капсула ждала моего сигнала с точными координатами для приземления. Эта техника подводила редко, но проверять все равно было необходимо. Было бы в высшей степени несправедливо копаться в навозе пол цикла, чтобы потом обнаружить, что капсула не сможет прибыть, и все задание было бессмысленно.

Усилив антигравитационное поле уже перед самой поверхностью, я довольно сносно приземлился, войдя по щиколотку в Гниль. Планета называлась так недаром. С содроганием я огляделся. Гигантские водянистые черви с боковыми отростками торчали из-под поверхности столь часто, что пройти, не касаясь этой мерзости, местами было невозможно. Идти, большей частью, приходилось по не менее склизкой и водянистой мелкой живности, ковром покрывавшей все обозримое пространство. В довесок ко всей этой мерзости – сама поверхность планеты. Вся Гниль, как это ни тавтологически звучит, была покрыта гнилью. Самой настоящей грязью, состоящей из тех самых гниющих водянистых червей и окружающей склизкой живности. Биологический фон зашкаливал. Бактерий в сотни раз больше нормы. Такое даже самой паршивой помойке в мегаполисе не могло присниться и в страшном сне. Благо, активная защита бронескафандра позволяет не касаться поверхности, а идти по подложенному под ноги защитному полю, не проваливаясь в гниль по колено на каждом шагу.

Сориентировавшись по координатной сетке, я легкой трусцой побежал к месту катастрофы зонда, стараясь как можно меньше задевать влажные и столь хрупкие побеги червяков. Изобилие нездорового зеленого оттенка застарелой плесени слегка действовало на нервы, но я старался не вникать в окружающую обстановку сильнее, чем того требовало приближение к цели. Вон она, моя цель, если судить по навигатору, какая-то сороковая часть цикла отделяет ее от меня, и, соответственно, от расставания с этой мерзкой планетой.

Неприятности я заметил не сразу. Во-первых, по досадной оплошности проигнорировал первые резанувшие глаза вспышки. То, что это работает тривиальный отражательный детектор, я понял только тогда, когда явно засветился на нем в полный рост. Не знаю, на кого его ставили, и надеюсь, что не на меня. Активировав защиту против радиоволн, я сменил курс, делая широкую дугу на всякий случай. Во-вторых, я совершенно не ожидал атаки с неба, и поэтому не уделял наблюдению за верхней полусферой слишком много внимания. Крупных летающих хищников, способных повредить мне, будь я даже без скафандра, здесь не было, поэтому воздушную цель, превышавшую меня размером в десятки раз и во много раз в скорости я заметил не сразу. С ревом надо мной пролетело примитивное летающее устройство аборигенов, работающее от тривиального горения очередных продуктов гниения. То, что я читал о чем-то похожем в справке о планете, вспомнилось не сразу. Зато образ аборигена всплыл в мозгу тотчас же – смешные переваливающиеся крестики из слизи с забавным утолщением посередине и небольшим круглым отростком в верхней части. Чтобы не привлекать дополнительного внимания мне пришлось потратить еще некоторое время на создание оптической иллюзии. В результате, теперь для любого внешнего наблюдателя я выглядел как настоящий абориген. Зачем сеять панику среди зверушек? Пусть со своих летательных аппаратов наблюдают простого жителя этой гнилостной среды.

Однако, беспокойство мое нарастало. Что-то было не так в окружающем пространстве, в кружеве радиоволн, почему-то слишком тесно оплетавшем этот район. Причины беспокойства были мне непонятны, но интуиции своей я доверял полностью, а посему перешел на шаг и усилил контроль над окружающей живностью. Возможно только поэтому я заметил аборигена, спрятавшегося у основания одного из высоких буро-зеленых червей. Анализатор сработал быстрее памяти. Аборигенка. Около двух с половиной тысяч циклов этой планеты. В отношении средней продолжительности жизни среди этой расы – совсем юная. Детеныш. Она давно заметила меня, но находится в глубоком шоке и на контакт самостоятельно не пойдет. Ну и, слава богу. Я собирался было продолжить путь, как неприятная мысль кольнула внутри: «А чего, черт возьми, она боится? Я выгляжу как обыкновенный абориген. К тому же, ее шок начался задолго до моего появления рядом. Она чувствует опасность, которую я лично не ощущаю. Какую? Надо бы разобраться перед тем, как продолжать путь дальше»

Я помедлил еще немного, взвесив все за и против, и начал постепенно приближаться к детенышу. Молодая самка. Еще не может давать потомства. В переводе на мои года – она была бы ровесницей моей дочери. Неприятное чувство засосало внутри. Как я могу сравнивать эту зверушку со своим ребенком? Я обругал себя, но не помогло. Неприятное чувство похожести ситуации не ушло, а только усилилось. Тогда дочь тоже сидела на полу и кричала об опасности, а я не понимал ее страха… пока не стало слишком поздно.