— Конечно, идите и предупредите, — произнес он. — Пусть ваши больные родственники выпьют валерьянки.

Кира лишь хмыкнула. Видимо, капитан очень здоровый человек, если он думает, что человека, больного гипертонической болезнью, может спасти валерьянка.

Но вслух она заверила капитана:

— Они примут все необходимые им лекарства. Я лично прослежу за этим.

— Только пусть не переусердствуют, — пробормотал в ответ капитан. — А то один уже тут был такой… усердный.

Он явно имел в виду Николо. И Леся тут же заступилась за приятеля.

— Николо — не наркоман. А тот белый порошок — это была сода.

— Сода?!

Капитан ничего больше не прибавил. Похоже, он не поверил Лесе.

Уже выходя из каюты капитана, Кира не удержалась и спросила:

— Скажите, а почему вы нас заперли?

— Когда?

— Только что, когда уходили, чтобы связаться с полицией.

— Простите, — смутился капитан. — Это я машинально.

Ну, хорошо, что так. А то чувствовать себя преступниками, которых запирают, чтобы они чего-нибудь еще не натворили, было не слишком приятно.

Попрощавшись с капитаном, друзья первым делом отправились к каюте Надежды Сергеевны. Но когда впереди показалась дверь, Лариса неожиданно остановилась.

— Не могу.

— Что?

— Не могу это снова видеть! Можно я не пойду с вами?

— Конечно, — разрешил ей Эдик. — Тогда окажи услугу, сообщи всем нашим о случившемся.

— Только деликатно! — прибавила Леся.

Лариса кивнула головой и, прижимая к глазам платок, побрела прочь. Плечи ее судорожно вздрагивали, женщина шла покачиваясь.

— Игорь, может, ты пойдешь с мамой?

— Еще чего!

Игорь враждебно уставился на четверку друзей.

— Чтобы вы тут все следы подчистили? Не дождетесь!

— Какие следы?

— Будто бы вы не понимаете! Нет, даже не надейтесь, что вам удастся смухлевать!

— Ты что, по-прежнему считаешь кого-то из нас виновным в убийстве бабушки?

Эдик нахмурился. Леся, предчувствуя новый виток ссоры между кузенами, поспешила вмешаться.

— Откроет кто-нибудь дверь, в конце концов? — произнесла она достаточно громко, чтобы оба мужчины ее услышали.

Они обменялись еще парочкой враждебных взглядов, но на этом все и закончилось. Кира достала ключ, который успела схватить со стола при первых же звуках, оповещающих о возвращении капитана, и вставила его в замочную скважину.

— Отпечатки пальцев, — прошептала Леся. — На ключе теперь есть твои отпечатки.

Слишком поздно Кира поняла свою ошибку. Надо было срочно ее исправлять. Если полиция захочет получить в свое распоряжение второй ключ от каюты, то не иначе, чтобы снять с него все отпечатки. И если там обнаружатся отпечатки Киры, то будет трудненько объяснить, как они на ключе оказались.

— Я протру ключ салфеткой, — успокоила Кира подругу.

Услышав это, Игорь громко фыркнул:

— Улики уничтожаете!

— Какие улики? Этот ключ все время был у тебя?

— Ну… да.

— И ты никому его не давал?

— Нет.

— Тогда какие улики?

Игорь заткнулся. А друзья наконец вошли в каюту, где находилось тело покойной Надежды Сергеевны. Им было сильно не по себе, но они сознавали свой долг и понимали, что иначе поступить просто не могут.

Первое, что они почувствовали, войдя в каюту, был отчаянно спертый воздух. Тут давно не проветривали, поэтому в каюте витал тот особый старческий запах, который невозможно было спутать ни с одним другим. Наверное, Игорю было тоже не очень-то комфортно обитать в одном тесном помещении с пожилой женщиной. Но между тем он не роптал, когда их поселили вместе. Или он сам этого захотел?

Этот вопрос никак не давал Кире покоя.

— Фу! — сморщилась Леся. — Как тут душно. Пожалуй, я останусь в коридоре.

Никто ей не возразил. В каюте, куда набилось четверо взрослых людей, да еще плюс пятый труп на постели, и впрямь было слишком тесно. Но Кира не захотела остаться в коридоре, она вошла вместе с мужчинами и внимательно огляделась по сторонам. Так, все вещи раскиданы. Тело старухи находится в таком положении, что ясно: она отчаянно боролась за свою жизнь.

Однако два дорогих с многочисленными бриллиантами кольца, украшавших иссохшие пальцы рук Надежды Сергеевны, были на своем обычном месте. Точно так же в дряблых мочках ушей красовались серьги. И даже старинный тяжелый золотой кулон в форме цветка тоже был по-прежнему на своей владелице.