Очередная маленькая ловушка не сработала.

– Я думаю, что не буду ее держать после такого бесстыдного бегства.

– И более того, ее нужно призвать к ответу. Она должна рассказать, почему так поступила. Поэтому мы должны заняться ее поисками…

– Не испытываю ни малейшего желания, – быстро сказала графиня, чем накликала на себя еще большее подозрение.

– Хорошо, мадам, теперь описание. Вы можете описать ее рост, сложение, цвет глаз, волос и общий вид?

– Высокая, во всяком случае, выше среднего роста, стройная, хорошая фигура, глаза и волосы черные.

– Красивая?

– Это зависит от того, что вы вкладываете в это слово. Кое-кому из людей ее положения она могла бы показаться такой.

– Как она была одета?

– Простое саржевое платье, черная соломенная шляпка с коричневыми лентами. Я не разрешаю своей горничной носить яркую одежду.

– Понятно. Имя, возраст, где родилась?

– Гортензия Петипри, тридцать два года, родилась, кажется, в Париже.

Когда были названы ее приметы, судья посмотрел на сыщика, но ничего не сказал. В этом не было необходимости, потому что мсье Фльосон, писавший в своем блокноте, сразу встал и вышел. Покинув комнату, он подозвал Галипо.

– Вот подробное описание горничной. Перепишите его и раздайте всем, кому надо, начальнику вокзала и полицейским агентам. У меня есть предположение, всего лишь предположение, что эта женщина ушла недалеко. Возможно, все это ничего не даст, но попробовать стоит. Люди, которых ищут, часто оказываются именно в том месте, куда бы они ни за что не пришли, если были бы поумнее. Действуйте и возвращайтесь сюда.

Тем временем в комнате судья продолжал допрос:

– Где, мадам, вы нашли эту горничную?

– В Риме. У нее не было места. Я узнала о ней в агентстве и в бюро найма, когда искала горничную пару месяцев назад.

– Значит, она служит у вас не так уж давно?

– Да, я же говорю, она попала ко мне в декабре.

– У нее были хорошие рекомендации?

– Прекрасные. Она жила с хорошими семьями, французскими и английскими.

– А как она вела себя у вас?

– Безукоризненно.

– Что ж, довольно о Гортензии Петипри. Я думаю, она находится где-то неподалеку. Если она нам понадобится, мы сможем ее найти, не сомневайтесь, мадам.

– Прошу вас, не тратьте на нее силы, я все равно не хочу ее оставлять у себя.

– Хорошо, хорошо. А теперь еще один небольшой вопрос. Насколько я понимаю… – Он сверился с грубым планом вагона, который набросал мсье Фльосон. – Насколько я понимаю, вы занимали купе «D» с местами номер 9 и 10.

– Я ехала, кажется, на девятом.

– Верно. В соседнем купе… Вы знаете, кто ехал в соседнем купе? Я имею в виду номера 7 и 8.

Губы графини дрогнули, и она, поддавшись внезапному чувству, промолвила тихим голосом:

– Это там… там…

– Будет, будет вам, – сказал судья таким тоном, будто успокаивал ребенка. – Вам не обязательно об этом говорить, для вас это наверняка очень тяжело. И все-таки, вам это известно?

Она медленно кивнула, но не произнесла ни слова.

– А этот человек, этот несчастный, вы видели его… Нет-нет, не потом, конечно же, а за время поездки. Вы разговаривали с ним?

– Нет. Нет… Определенно, нет.

– И не видели?

– Видела. Он обедал в Модане с остальными.

– Совершенно верно! Это единственный раз, когда вы его видели? Раньше, в Риме, вы его не встречали?

– Кого? Убитого мужчину?

– Кого же еще?

– Нет, насколько я знаю, не встречала.

– Если бы он входил в круг ваших друзей…

– Прошу прощения, но он совершенно точно не входил в круг моих друзей, – прервала его графиня.

– Хорошо, если бы он вас знал, он бы наверняка подошел к вам и сказал об этом.

– Думаю, да.

– И он этого не делал? Не пытался заговорить с вами? А вы с ним?

– Я видела его, пассажира этого купе, только один раз, я уже сказала когда. Почти всю поездку я провела в своем купе.

– Одна? Наверное, вам было очень скучно, – с улыбкой произнес судья.

– Я не всегда была одна, – нерешительно ответила графиня, немного краснея. – В вагоне у меня были друзья.

– Вот как! – значительно протянул судья. – Кто они? Лучше назовите, мадам. Мы все равно выясним.

– Я и не собиралась это скрывать, – ответила она, и на смену румянца пришла бледность, вероятно, из-за возможных подозрений. – Зачем мне это?