— Да, такой наградой может гордиться не только господин директор, но и все учителя у нас в Синано! — воскликнул седобородый член городского управления. Другой, в очках с золотой оправой, подхватил:

— Это событие необходимо отметить. Мы хотим устроить в вашу честь скромный ужин. Разрешите просить вас пожаловать сегодня вечерком в «Миурая»! И вас, господин инспектор, и вас непременно…

— Право, я смущён, не стоит беспокоиться! — поднявшись со стула, стал благодарить членов городского управления директор. — Такая награда — самая высокая честь для учителя, я чрезмерно счастлив… Но заслуги мои скромны. Право, награда лишь заставляет меня краснеть, я недостоин…

— Господин директор, такими словами вы нас просто смущаете, — сказал, потирая руки, сидевший справа худощавый член городского управления.

— Угощение очень скромное, прошу вас, не отказывайтесь! — упрашивал его сидевший слева.

Глаза директора искрились нескрываемой гордостью и радостью. Выпячивая грудь и пожимая плечами с таким видом, словно он не может не уступить столь настойчивым просьбам, директор обратился к инспектору:

— А как вы?

— Раз нас так просят!.. Пренебречь радушием городского управления было бы просто невежливо, — сказал инспектор, великодушно улыбаясь.

— Вы правы… Разрешите поблагодарить вас ещё раз потом, когда мы снова встретимся. Прошу передать всем мой поклон, — сказал он на прощание.

Пожалуй, тем, кто не знаком с провинциальной жизнью, трудно представить себе действительное положение директора школы в маленьком городке. Первое условие для того, кто едет учительствовать в провинцию, — это иметь такие же заурядные интересы, как у директора этой школы. Тому, кто постоянно забивает себе голову разными возвышенными материями, обычно будоражащими воображение в школьные годы, и чуждается окружающей его обыденности, не прослужить директором и одного дня. Директору подобает наносить визиты разным влиятельным лицам городка, дабы выразить сочувствие или радость по поводу тех или иных событий их жизни, общаться с бонзами и синтоистскими жрецами, постепенно приучиться пить местную водку, говорить на местном наречии, невольно войти в отношения с тупыми, невежественными людьми. Тогда уже сама собой забывается всякая наука. Давно уже стало привычным делом, когда учителя, считающиеся умными, укрепляют своё положение при помощи связей с членами городского управления.

Директор проводил членов городского управления до выхода. Прощаясь, гости ещё раз напомнили ему:

— Значит, просим вас вместе с господином инспектором прямо из школы…

— Покорно благодарю…

— Служитель! — позвал директор, и голос его гулко разнёсся по длинному коридору.

Школьники давно разошлись по домам. Окна в классах были закрыты, на теннисной площадке тоже не было ни души. Кругом воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая всплесками смеха в учительской да грустными звуками фисгармонии, доносившимися со второго этажа.

Шаркая сандалиями, прибежал служитель.

— Что угодно?

— Придётся ещё раз сходить в городское управление, поторопить насчёт денег. Если они уже получены, принеси их сейчас же — там уже заждались, — распорядился директор и вышел в приёмную, где, покуривая папиросу, просматривал газету инспектор.

— Разрешите, — сказал директор и пододвинул к нему свой стул.

— Вот, погляди-ка, — фамильярно улыбаясь, сказал инспектор. — Тут всё расписано: и что ты получил медаль, и какой ты образцовый преподаватель. Текст свидетельства приведён полностью. Даже фотография…

— Да… всюду только и разговоров про медаль! — радостно подхватил директор. — Куда ни повернёшься, сейчас же заходит разговор о ней. Даже те, от кого не ожидаешь, и те поздравляют.

— Прекрасно.

— И всё благодаря вам…

— Полно, полно… — перебил инспектор. — Как говорят, услуга за услугу. Очень лестно, что в нашем кругу есть награждённый медалью. Я вполне разделяю твою радость.

— Кацуно-кун тоже был очень рад.

— Мой племянник? Да, да. Он даже прислал мне по этому поводу большое письмо. Читая его, я видел перед собой его сияющее лицо. Он близко к сердцу принимает твои интересы.

Тот, кого инспектор называл своим племянником, был молодой человек по имени Кацуно Бумпэй, недавно выдержавший государственные экзамены и по получении диплома назначенный сюда учителем. Сам сравнительно новый человек в этой школе, директор всячески протежировал Бумпэю, рассчитывая тем самым привлечь его в число своих сторонников. Несомненно, первое место среди учителей школы по праву занимал Усимацу. Он пользовался гораздо большим уважением и любовью учеников, нежели директор. За Усимацу следовал Гинноскэ, который тоже окончил учительскую семинарию. При всём желании директор не мог поколебать положение этих двух учителей в пользу Бумпэя. Поэтому Бумпэй занимал лишь третье место.

— Зато Сэгава-кун что-то уж очень безучастен, — заметил, слегка понизив голос, директор.

— Сэгава-кун? — Инспектор нахмурился.

— Вы, конечно, полагаете, что раз медали удостоен отнюдь не сторонний для школы человек, Сэгава-кун, несомненно, тоже придёт поздравить меня. Но вы очень ошибаетесь! Конечно, сам я не слышал этого, но… и, конечно, мне так не скажут в лицо, но… одним словом, он заявил, что учителю незачем так гордиться получением медали. Это, мол, только официальное признание заслуг, которое, по мнению Сэгавы-куна и ещё кой-кого, не имеет ровно никакого значения. Медаль сама по себе, видите ли, — это только внешний знак, ценность же его — в том, что кроется за ним… Сомневаюсь, чтобы это было так…