Шрифт:
— Да? — Марченко проворчал недовольным голосом, типичным для сотрудника КГБ.
Поляков шагал по тонкому льду. Только сейчас до него дошло — и слишком поздно, — ведь кто-то в Центре мог в конце концов заподозрить, что Марченко принимает участие в деятельности мафиозных структур. Только сейчас Поляков подумал, что телефон Марченко, возможно, прослушивается.
— Да? — На этот раз голос Марченко звучал еще более сердито.
Поляков понимал, что раздражительность генерала объясняется его неосведомленностью.
— Это Олег… Олег. — Поляков чуть было не назвал свое полное имя, но вовремя спохватился.
— Мы должны встретиться. Немедленно. Право же, дело не терпит отлагательств.
Последовало молчание. Марченко быстро соображал.
— Ты на колесах?
— Да, со мной джип, — подтвердил Поляков.
— Скажи шоферу, чтобы отвез тебя к «Сковороде».
Поляков ушам своим не поверил. Он смешался, но был заинтригован.
— Через час я буду там. Давай в полшестого, — сказал Марченко.
Поляков повесил трубку. Он сделал глубокий вдох и посмотрел на снегоуборочные машины.
Глава 22
Название «Сковорода» скорее подходило к закусочной, чем к тайному убежищу «Братства». Час спустя джип свернул на пустырь у сортировочной станции железной дороги, рядом с фабрикой мороженого. Это было далеко от центра города, возле шоссе, ведущего в Волгоград.
Шофер припарковал свой «газик» около сторожки железнодорожного обходчика и провел Полякова мимо пустынных пакгаузов и складов. Колючий ветер крутился по двору, взметая снежную пыль и осколки сосулек, падающих длинными острыми копьями с водосточных желобов и труб. Поляков пересек железнодорожные колеи, затем повернул к югу и заковылял по шпалам вдоль состава пустых вагонов для перевозки скота. Ветер гонял клочья грязной соломы. Из нечищеных товарных пульманов доносилось зловоние навоза. Единственно, что нарушало безмолвие, — это шарканье полковничьих башмаков и армейских ботинок водителя.
Олег Иванович почуял сперва сладковатый аромат сосновых бревен. Затем увидел свет, проникающий сквозь щель в занавеске маленького наблюдательного окошка. Шофер деликатно попрощался.
Через несколько шагов Поляков оказался у лесенки, приставленной к металлической дверце на высоте двух метров. Чья-то рука раскрыла похожее на иллюминатор окошко посередине вагона.
— Кто там?
Лица говорившего не было видно.
— Поляков. Олег Поляков к генералу.
Над его головой распахнулась дверь. Олег Иванович сразу понял, почему Марченко называл вагон «Сковородой». Полковника обдало жаром, запахло чем-то кислым, винными парами и потом. Ни капли свежего воздуха. Плотная фигура Марченко показалась в двери. Башмаки находились на уровне глаз Полякова.
— Олег Иванович! Входи, товарищ, будь моим гостем. — Марченко протянул руку и втащил Полякова на ступеньки.
— Это, конечно, не Кремль, — сказал Марченко, — но здесь мы в полной безопасности, и я позаботился о том, чтобы нам никто не мешал.
Вагон представлял собой что-то вроде удобного прибежища, где железнодорожные охранники, контролеры, инженеры жили месяцами, когда блуждали взад и вперед от сортировочной станции в Молдове до какой-нибудь железнодорожной ветки на Урале, затем через просторы Сибири к Владивостоку и после обратно на сортировку на Украине. Жилое пространство освещалось керосиновой лампой и было скудно обставлено — лишь узкая грязная скамья-кровать у одной стены.
— Чаю или чего-нибудь покрепче? Коньяк? Водка? — Марченко вновь говорил как старый друг Полякова, а не всесильный вождь преступной мафии.
Поляков пригнувшись сел около небольшой железной печурки, повесил на крючки железной дымовой трубы мокрые перчатки и грел руки.
— Хотелось бы чаю с коньяком, — ответил Поляков. После бессонной ночи и долгого пребывания на холоде голос его дрожал. Марченко нацедил из самовара кипятку в стакан, насыпал туда чай.
— Сколько коньяку?
— Побольше. Мне это сейчас просто необходимо, — сказал Поляков, щелкнув себя по горлу указательным пальцем, — я буквально разваливаюсь на части.
Марченко достал из кармана пальто батон хлеба, копченое мясо из Таниного холодильника. При виде еды Поляков несколько оживился. После того злосчастного ужина в «Баку» он так ничего и не ел.
— Итак, Олег Иванович, что же у тебя за срочное дело? — спросил Марченко. Галантный хозяин превратился в рассерженного начальника, которого разбудили среди ночи. — Как это ты рискнул воспользоваться секретной связью Центра, чтобы добраться до меня?
Полковник был слишком измотан, чтобы говорить приятные вещи.
— Я участвовал в операции с продовольствием на Минском шоссе в Голицыне.
Марченко кивнул головой. Он был в курсе дела.
— Мы попали в засаду. В нас стреляли из березового леса через дорогу.
Поначалу генерал не выказал удивления. Поляков прижал теплый стакан к щеке.
— Это странно, Виктор Петрович. Полагаю, боевики вели огонь из автоматов «АК-47». Залп за залпом. Пришлось лечь на землю. А потом все стихло. Мы открыли огонь, но ответа не последовало. — Поляков отпил коньяка с чаем, поморщился, затем сердито пнул носком башмака тлеющие сосновые угли. — Мы ждали, вероятно, двадцать минут. И никак не могли понять, почему другая группа проскользнула позади грузовиков и прикончила несколько водителей и грузчиков. Им перерезали глотки. Все было залито кровью… Я оставил Барсука в Голицыне, чтобы он замел следы, ведущие к тебе.