– Девчонки, что с вами? Это же я, Элли. – Тут до меня доходит: – Это вы надо мной смеялись?

– Не угадала, – отвечает Магда, но в глаза мне не глядит.

– Мэг? Надди? Вы тут умирали от хохота, а потом подняли головы, заметили меня и мигом умолкли. Получается, вы смеялись именно надо мной.

– Не впадай в паранойю, Элли. – Надин соскальзывает со стола, берет рюкзак и достает оттуда щетку для волос. – Если хочешь знать, мы вышучивали одного парня.

– Да? Какого парня? Уж не моего ли Рассела? – Я начинаю злиться.

– Твоего Рассела? Вот как? – переспрашивает Надин. – Элли, ты носишься с этим Расселом как с писаной торбой. Помню, когда я встречалась с Лиамом, ты ко мне постоянно цеплялась и упрекала за то, что я пренебрегаю подругами.

– А помнишь, как ты на меня злилась, когда я встречалась с Миком? А сейчас тебе некогда даже зайти ко мне и помочь прийти в себя после смерти Помадки. Ты мчишься к Расселу.

У меня глаза лезут на лоб. Какая муха их укусила? Надеюсь, дело не пахнет ссорой. Если мы поссоримся, я этого не переживу. Они мои лучшие подруги. Надин и Магда значат для меня больше всего на свете.

Я действительно не пошла к Магде хоронить хомяка – но откуда мне было знать, что они из-за этого так сильно расстроятся? И потом – верится с трудом, что Магда так уж убита горем. Пока Помадка была жива, ей до нее было мало дела. И все-таки меня слегка гложет совесть.

– Как прошли похороны? – спрашиваю я примирительным тоном.

– По высшему разряду, – откликается Надин.

– Ага, Надин соорудила потрясный гроб. Покрасила обувную коробку в черный цвет, а внутрь положила шелковый фиолетовый шарф. Я засунула бедняжку Помадку в черную кружевную перчатку. Она выглядела такой милашкой, хотя от нее уже попахивало. О господи! – Магда скорбно вздыхает.

Я уже начинаю жалеть, что не пошла к Магде.

– Похороны были изумительными, в готическом духе. Точнее, как у викингов – Помадка отправилась под парусом в хомячью Вальхаллу [3] .

– Мы собирались выкопать могилу, но у Магды нашлась только старая пластмассовая лопата, и я загубила два ногтя, пока рыла землю, поэтому мы спустили Помадку вниз по реке.

– Мы шли процессией, обе в черных вуалях. Мимо на великах ехали парни, и они стали орать нам всякие гадости, и тогда я их приструнила, объяснив, что у нас похороны. Они смутились и сменили тон, но Надин все равно их отшила.

– Это были малолетки.

– Десятиклассники!

– Ну да, а я что говорю. Малолетки.

– Тебе так кажется, потому, что ты встречаешься с парнем, которому девятнадцать! – не выдерживаю я.

Надин смотрит на Магду. Магда смотрит на Надин. Обе напускают на себя таинственность и глупо ухмыляются.

– Ну, девчонки, кончайте скрытничать. Магда, Нэд. Расскажите, в чем дело!

Но тут в класс трусцой вбегает миссис Хендерсон, уже обутая в кроссовки, и приказывает прекратить болтовню.

Придется ждать более подходящего момента.

Приходится дожидаться обеда. На перемене нет ни одной свободной минуты. Миссис Хендерсон, учительница по физре, держит нас до упора, и когда звенит звонок с урока, мы все еще носимся по проклятому хоккейному полю. Потом целых пятнадцать минут принимаем душ и толчемся в раздевалке, напяливая на себя одежду. Я тороплюсь поскорее натянуть колготки и делаю зацепку. Волосы вьются мелким бесом и не хотят покоряться, сколько я их ни расчесываю. Меня так и подмывает запустить щеткой в зеркало.

Терпеть не могу свою внешность. Вот у Магды и Надин потрясающие фигуры. Надин тоненькая, гибкая и поразительная. Формы у Магды довольно округлые, но округлости у нее в нужных частях туловища. А у меня они выпирают отовсюду. Ненавижу свой живот, он торчит вперед и вываливается из трусиков, ненавижу толстые ляжки, особенно когда они розовеют после беготни по хоккейному полю.

Может, стоит взять себя в руки и попытаться похудеть? Я не собираюсь морить себя голодом, как в прошлой четверти. Другое дело – сбросить несколько лишних килограммов…

На обед у нас пицца. Я голодна как волк. Проглатываю огромный кусок и заедаю его картофельными чипсами. Затем окончательно разгуливаюсь и выбираю на десерт здоровенную булку с кремом.

Мы с Магдой и Надин идем поболтать в наш любимый уголок, на лестнице возле вагончиков. Устраиваемся рядышком на одной ступеньке, я сижу посередине. Слава богу, кажется, мы опять подруги.

– Мы ведь подруги, верно? – говорю я с дрожью в голосе, обнимая девчонок за плечи.

– Естественно, подруги, психопатка ты наша, – заявляет Надин.