— Что ты говоришь?!

— Мама брала меня с собой на пляж, и я обожал слушать, как звенит колокольчик на фургончике, когда он подъезжает к…

— Заткнись!

Громила умолк.

— Мы не будем продавать мороженое, слышишь меня? Не будем!!! Скажи им, чтобы ушли! У нас закрыто!

— Я говорил, они не слушаются, сэр.

Санненфельд грозно насупился.

— Среди них есть дети?

— Мм… да, сэр, они все дети.

— Задави парочку.

— Сэр?

— Прикончи двоих сопляков, остальные сами разбегутся.

— Я… я вряд ли смогу это сделать, сэр.

— Громила, у тебя что, совесть проснулась? Признавайся!

— Никак нет, сэр!

— Ты все тот же злобный зомби?

— О да, сэр, насквозь!

— Тогда почему бы тебе не задавить парочку детишек?

— Боюсь, у нас скорости не хватит, сэр. Движение здесь ужасно медленное, а малыши такие шустрые…

— Отлично, — разъярился Санненфельд, — я сам разберусь.

Он встал и открыл окошко. Снаружи хлынули детские голоса, потянулись ручонки с деньгами. Санненфельд состроил самую зверскую рожу, на какую был способен, и высунулся наружу. Ребятня с воплями ужаса кинулась кто куда. Санненфельд не выдержал, истерически расхохотался и снова рухнул в морозильник, хватаясь за бока.

Громила оглянулся, и Санненфельд услышал натужный смешок.

— Замечательно, сэр, очень забавно…

Развалины Банкрукского замка располагались на вершине небольшого холма. Там было темно, тихо и невероятно скучно. Валькирия молча плелась за Скелетжером. Крыша почти совсем провалилась, так что было видно заходящее солнце и оранжевый закат, заливающий небо.

Скелетжер поднял руку, считывая воздух, и удовлетворенно кивнул.

— Сюда уже давно никто не заглядывал.

— Я потрясена, — ответила Валькирия. — В замок обязательно должны водить школьные экскурсии. С этим местом связана хоть какая-нибудь зловещая история?

— Где-то внутри спрятаны останки Безликого гибрида.

— Фи.

— Знаешь, на тебя становится все труднее произвести впечатление.

— Я только что видела себя мертвой. После этого все остальное — фи.

Они отвезли Моветона в Хранилище, хотя в Хаггард после этого заехать не успели, поэтому убитое отражение до сих пор лежало в багажнике, холодное и неподвижное. Жутковато было на него смотреть. Валькирия все ждала, что оно вздохнет или дрогнут ресницы, как будто копия просто спит, но отражение оставалось таким же, как и было, — мертвое тело с ее лицом.

По расчетам Скелетжера, отражение достаточно было вернуть в зеркало, и все придет в норму. Валькирия кивала, не говоря ни слова. Мертвая копия стояла у нее перед глазами.

Скелетжер и Валькирия углубились в развалины, на ходу вызвав магические огоньки. Мерцающий свет озарял замшелые камни стен. По дороге попалась лестница, и сыщики спустились в подземелье. Здесь их встретила промозглая сырость. Валькирия плотнее запахнула куртку.

Вдруг она кое-что вспомнила и оглянулась на Скелетжера.

— Скажи, ты считаешь меня своим подручным?

— А!

— Что значит — а?

— Этот вопрос я ожидал услышать довольно давно.

Он нагнулся, внимательно рассматривая землю — нет ли каких-нибудь признаков того, что здесь зарыт Гротеск.

— И?.. — не отставала Валькирия.

— А ты сама считаешь себя подручным?

— Прекрати, Скелетжер! Ты уже «довольно давно» ждешь моего вопроса и не успел придумать ответа получше?

Сыщик выпрямился и пожал плечами.

— Давай посмотрим правде в лицо. Я старше тебя, мудрее, сильнее и хитрее.

— Ты уверен?

— Не надо обижаться. Я хитрее всех на свете.

— И еще скромный…

— Скромнее всех. — Он пошел дальше. — Кроме того, я еще и твой наставник в нашем безумном мире. Рассуждая логически, я твой босс, а ты — мой подручный. Так что речь в данном случае идет не о том, как я к тебе отношусь, а о том, как ты сама воспринимаешь себя?

— Мы партнеры! — сказала Валькирия. — Мы равны.

— Ты так считаешь?

— Да!

— Ну и хорошо.

Валькирия поскребла ногтем мох на стене.

— А ты как думаешь?

— Я уже сказал, это не имеет значения.

— Я понимаю, и все-таки…

— Важно только одно: ты считаешь, что мы партнеры. Это хорошо. Так и должно быть.

— Нет, ну ясно же, что мы не равны! — в отчаянии воскликнула Валькирия. — В смысле, я ведь себя не обманываю. Да, ты намного старше, сильнее, мудрее, наверное… и хитрее, раз ты так говоришь… Да, ты наставник, а я ученица…

— Вот и ладно.

— Я тебе не подручный!

— Кто же тогда?

— Я… Не знаю кто, только не подручный! Я твой боевой товарищ, понятно?