— Тень?.. — приподнялась она на локте.

— Ты не спишь, — констатировал очевидное гость.

— Нет, я не сплю, потому что хочу есть, хочу сбежать, и хочу отомстить этому подонку Мугуру! И неизвестно, чего больше! — яростно воскликнула девочка, забыв про хандру.

— Я принес тебе поесть, — тихо прошептал неизвестный, и Белка почувствовала, как рядом с ее головой опустилось нечто с запахом хлеба и копченой колбасы.

— Спасибо, но лучше бы ты вывел меня отсюда, — с горечью хмыкнула пленница, подбирая угощение. — А уж с местью я тогда разобралась бы сама.

— Мне некуда тебя вести, — подавленно прошептал неизвестный.

— Хоть куда! Где угодно лучше, чем тут! — пылко вскричала она.

— Это не так, — ответил Тень, и не понятно по каким признакам она поняла, что он собрался уходить.

— Стой! Останься! Пожалуйста! — сжимая в руке капустный сверток, она принялась подниматься, игнорируя боль в потревоженном теле.

— Не вставай! — вскрикнул гость громким шепотом, и она замерла.

— Почему?

— Ты захочешь подойти ко мне.

— И что тут такого? — обиженно насупилась девочка.

— Не надо, — упрямо шепнул незнакомец.

— Ну тогда просто покажи мне тот ход, по которому ты появляешься, и я сама погляжу, лучше там, или как, — хитро прищурилась она.

— Ты не сможешь им воспользоваться.

— Это почему?!

— Потому что для тебя его нет.

— Слушай, Тень! Я тоже люблю загадки, но сейчас им не место! — возмущенно нахмурилась Белка.

— Загадкам есть место всегда, — флегматично заметил ее посетитель и тут же добавил с неожиданной безысходностью в голосе: — Если ты будешь спрашивать о пути… я уйду.

Девочка торопливо вскричала:

— Нет, пожалуйста! Не уходи! Я не буду к тебе приближаться! Я не буду тебя больше спрашивать про тайный проход! Пока не буду… — честно добавила она, подумав с пару секунд, но и этого обещания оказалось для Тени достаточно. Шепот его звучал теперь ровно, хоть и всё еще издали:

— Хорошо, я побуду с тобой. Но недолго. Мне правда нужно идти.

— С…спасибо, — Эмирабель ощутила, как горло перехватило от непрошеных слез.

— Пожалуйста, — чуть удивленно шепнул неизвестный и замолчал.

Решив, что молчать она может и в одиночестве, Белка спросила:

— Ты живешь в замке?

— Да.

— А кто ты?

— Тень.

Досадуя на собеседника, похоже, снова собравшегося поиграть в загадки, она прикусила на языке рвущийся ехидный ответ и терпеливо продолжила:

— Я имела в виду, кем ты служишь.

— Тени не служат, — мягко поправил ее визитер.

— А что они делают? — еле сдерживаясь, чтобы не вспылить, спросила она.

— Ходят. Когда их не видят.

Сердито выпустив воздух между зубов, девочка предприняла другой подход:

— Ты знаешь, наверное, всех обитателей замка?

— Наверное, — уклончивым эхом откликнулся незнакомец.

— А самого графа ты знаешь? И сына его?

Ответ удивил ее неожиданной страстностью и убежденностью.

— Его сиятельство справедливый, хоть и суровый. Но так и должно быть, потому что он отец этой земли и своего народа. Отец должен быть суровым и справедливым — для пользы детей. Он делает только то, что должен делать правитель. Без него графство погибнет в разрухе и хаосе. Его сиятельство должен жить как можно дольше, чтобы нести королевский закон своим людям. А в виконте Рамае очень много зла. Он ни на что не годится.

— Много зла?..

Белка вспомнила светловолосого парня с безумными синими глазами, испуг на его лице при взгляде на отца, нервные пальцы, сутулость, своё отвращение при виде него… Она могла сказать немало дурного про юного са Флуэра, но что в нем много зла? Причем очень?..

— Да! — пылко подтвердил неизвестный. — Это известно всем!

— Ты не любишь его, — подытожила девочка, не ожидая объяснений, и уж тем более признаний. Но она их получила.

— Я его ненавижу, — Тень ответил тихо, но так, что мурашки поползли по коже. — И его сиятельство.

— Но отчего тогда ты не хочешь помочь мне?! — Белка вскочила, рванулась на голос — и остановилась. Шестое чувство подсказало ей, что в камере, кроме нее, никого больше не было.

* * *

Съев угощение, Эмирабель скорее по привычке заставила себя подняться и обойти темницу, неохотно ощупывая осточертевшие камни и швы между ними. Закончив первый круг, она остановилась у шкуры, обняла себя руками за плечи и вяло поежилась. Холодно. Лечь бы…

Желания открывать недоступные секреты подземелья у нее больше не было, как не было идей о том, кем мог быть ее пугливый благодетель: апатия, накатившая после пробуждения, становилась всё сильнее. Не хотелось ходить, действовать, мыслить… Завернуться в шкуру, закрыть глаза и лежать в ожидании сна или смерти неожиданно стало пределом ее мечтаний. И хотя она знала совершенно непостижимым образом, что именно ей приснится — снова и снова — даже это казалось ей меньшим злом, чем напрасные блуждания по камере.