– Ну и чудовище! – удивился Книжник и, озираясь, спросил: – И где тут уголь подается?

– Угля здесь нет, – рассмеялся Тридцать Третий, быстро и четко щелкая выключателями, поворачивая какие-то рукоятки. – Это атомный котел.

В воздухе усиливался низкий гул, нарастала вибрация. Могучая машина наращивала мощность.

– Чего? – семинарист удивленно поглядел на старого друга.

– А какая разница, чем воду греть, как пар получать? – отозвался кио. – С точки зрения эффективности ядерные ТВЭЛы – лучший источник тепла.

– Додумался же кто-то, – поежился парень. – А мы здесь не нахватаем радиации?

– Все под контролем, – успокоил его кио. – Это ж не на коленке сделано, это специальная разработка периода Последней Войны. Эту штуку совсем недавно расконсервировали, насколько я знаю. Мой предшественник откопал ее на базе долговременного хранения.

– Что за база такая?

– Сам не видел, врать не буду. Но говорят, стоят там рядами чуть ли не до горизонта грузовики, танки, паровозы, прочая техника…

– И где же находится такая роскошь? – недоверчиво спросил Книжник.

– Да их много было по всей стране. Вот, скажем, приходит новая техника для перевооружения армии. А старую куда девать?

– Утилизировать, наверное.

– «Утилизировать». Сразу видно – нет у тебя стратегического мышления. Представь: началась большая война. Какая техника сразу же идет в бой?

– Самая современная, я думаю.

– Правильно думаешь. Но вот ее всю уничтожили. Где брать новую?

– Производить надо, производство расширять…

– Допустим. Но враг думает точно так же и заводы твои заранее уничтожил. Что делать будешь?

– Я понял, к чему ты клонишь. Расконсервирую старую технику.

– Верно!

– Только как я со всяким старьем на более современного врага попру?

– Так у противника – точно такая же ситуация! И чем дальше – тем более примитивную технику будут пускать в бой!

– Пока все не закончится топорами и дубинами?

– Зря иронизируешь. Этим ведь и закончилось.

Книжник угрюмо хмыкнул. С этим трудно было спорить. У него у самого арбалет – пусть несколько усовершенствованное, но все же средневековое по сути оружие. Кремлевские ратники из фузей и пищалей стреляют, экономя драгоценные патроны. Зигфрид вообще мечом рубится.

Тридцать Третий продолжал:

– Вот и получается, что чем проще будет твоя техника – тем больше у тебя шансов на победу.

– Это еще почему?

– Во-первых, с определенного момента все решает уже не качество, а количество – кто кого завалит грубой мощью. Все будет решать способность сторон бросать в бой все новые и новые силы. Простую технику приводить в порядок и отправлять в бой проще, чем ту, к которой нужна какая-нибудь редкая электроника. А машина, работающая на всем, что горит, будет иметь преимущество перед той, что встанет при отсутствии того же дизельного топлива.

– Это, наверное, правда. Только какое отношение к примитивной технике имеет паровоз на ядерной тяге?

– А такое, что из всех расходных материалов здесь – только вода. Ее-то пока что в избытке. А реактор еще сто лет профурычит.

– Да уж, сильно. Поглядеть бы на эту самую базу…

– Поглядишь. Она как раз по пути будет.

– И где же?

– В Крыму, в степной зоне.

Книжник попытался представить себе далекий полуостров – и не смог. Не хватало воображения.

– Туда море техники нагнали. Использовать только не успели – слишком быстрой была Последняя Война. И слишком страшной.

Помолчав немного, Книжник сказал:

– Хорошо, что не использовали. Пусть то, что не стало тогда помогать смерти, теперь поможет жизни.

Тридцать Третий непонимающе поглядел на Книжника. И сдвинул массивную рукоять.

Бронепоезд загрохотал, содрогнулся всем своим тяжелым железным телом. Гул машины набирал силу, и к нему прибавился новый, ранее незнакомый звук.

Перестук рельсов.

Медленно набирая ход, древняя машина несла своих пассажиров в неизведанное.

– Неужели за двести лет пути сохранились? – глядя в распахнутую бронедверцу, спросил Книжник.

Мимо проплывал пустынный пейзаж. Это было поразительное ощущение. Не увидев собственными глазами, просто невозможно было представить, что картинка может меняться с такой скоростью. Особенно человеку, выросшему в тесных кремлевских стенах, где пейзаж не меняется веками.

– Нет, конечно, – поглядывая на приборы, сказал Тридцать Третий. – Годы не прошли даром. И рельсы кое-где деформировались, и шпалы местами перекосило, а кое-где пути просто взорваны.

– И как же мы там проедем на этой громадине?